Графиня Листаль

Джемс упал на рельсы, мы видели, что колеса раздробили ему ноги. Смерть была мгновенна. После этого Нед выскочил в свою очередь и скрылся через поле….

В нищем, о котором мы говорили в начале разсказа, он нашел послушное орудие для своих целей и послал письмо к графине Листаль.

В письме он извещал ее, что один человек владел всеми нужными бумагами, для того, чтобы доказать не двоемужство графини, потому что Джемс не открывал ей о существовании Пьера Бланше, котораго она считала казненным, но ея первое замужество за преступником. "Только, прибавлял он, если графиня желает приехать в Лондон, то с ней готовы сойтись в условиях."

Читатели не забыли ужаснаго впечатления, которое произвело на графиню это письмо. Кроме того, она узнала своего брата в жертве Амиенскаго убийства. В ту минуту, когда она могла–бы предположить, что никто не знает ея тайны, перед нею поднялось новое привидение.

Колебаться было невозможно. Ждать опасности было хуже, чем идти ей на встречу. Графиня Листаль повиновалась выраженному в письме желанию. Но она была в таком волнении, что чуть не изменила себе в письме, оставленном мужу, в котором она извещала его о своем отезде.

Нед был сговорчив.

Он открыл графине о существовании Пьера Бланше, затем разсказал, как он отделался от него.

— Вот чего я желаю, прибавил он. Посмотрите на меня хорошенько. Завтра, если вы желаете, я сделаюсь светским человеком. Я знаю, что у графа Листаль есть дочь: пусть он отдаст ее за меня замуж и я возвращу вам эти ужасныя доказательства….

Мариен согласилась.

Какое ей было дело до того, что надо принести в жертву Берту, только–бы она, Мариен, была спасена!… Чтобы удовлетворить своему безпредельному честолюбию, она изменила своему первому мужу и даже способствовала его осуждению…. Теперь, сделавшись богатой и уважаемой, неужели она отступит перед новым, нравственным преступлением, необходимым для сохранения приобретеннаго ею положения?…

Таким–то образом мнимый Джорж Вильсон был представлен графинею мужу, как старинный друг и затем чуть было не сделался мужем Берты. Мы уже обяснили, каким образом состояние здоровья графа явилось на помощь ея планам….

— Слушайте, сказал Нед Фразер Морису, который с изумлением слушал разсказ о таком множестве преступлений, я большой негодяй…. я умираю…. и это вполне справедливо. Но вы должны понять, что есть виновная, наказание которой необходимо…. Эта женщина убила меня…. я умираю от ея руки…. а знаете–ли вы, почему я вздрогнул в ту минуту, как вы целились в меня…. там, в Винсенском лесу?… Потому что я увидел…. о! клянусь вам, что это была не галлюцинация…. я увидел Седьмаго–номера…. да, Пьера Бланше. Живаго…. в Париже…. около нас…. О! еслибы у меня были силы, тоястал–бы искать и нашед–бы…. Он не умер! Почему? Какой случай спас его?… Я не могу понять этого…. Вы должны приняться за розыски…. найдите его…. Он не знает имени своей жены, я в этом уверен…. но клянусь вам, что он найдет ее….

Нед говорил около часа. С каждой минуты голос Неда делался все слабее и слабее.

Кончив свой разсказ, он отбросился назад. Все было кончено. Умирая, он улыбался, так как понимал, что будет отмщен….

Морис вышел из комнаты умирающаго совершенно разстроенным. Конечно, он всегда чувствовал сильное недоверие к графине Листаль, но мог–ли он предположить, чтобы она действительно была на столько преступна, как он это узнал из разсказа умирающаго?…

Мысли его путались.

И так, в семейство Листаля, который сам был воплощенное благородство, а его дочь ангел невинности и дочерней любви, в это семейство попала женщина, соединявшая в себе все пороки и бывшая на столько преступной!

И между тем, каким образом изгнать и наказать эту презренную не наложив неизгладимаго пятна на честь всего семейства? Не должны–ли были эти открытия нанести графу смертельный удар. Перенесет–ли он, что его имя будет брошено на жертву любопытству и общественному негодованию?

Вместе с тем, возможно–ли было позволять этой женщине продолжать грязнить своим присутствием это честное семейство.

Нельзя–ли было бояться, что эта испорченная натура не остановится перед каким–нибудь новым преступлением? Кто знает, были–ли граф и его дочь в безопасности около этой ужасной женщины?

Морис спрашивал себя одну минуту, не была–ли болезнь графа последствием какого–нибудь покушения на его жизнь, отравления?… не имела–ли Мариен какого–нибудь интереса возвратить свою свободу…. наконец, не была–ли Берта стеснительной для графини….

Нельзя было терять ни минуты; надо было действовать.

Морис послал за Фермом.

— Сударь, сказал он ему, я вам дал слово, вы знаете, что я вам обещал?…

Ферм поклонился.

— Я исполню мое обещание…. и с сегодняшняго же дня, я могу вам обещать, что вы возвратитесь в Префектуру высоко держа голову…. Но ваша задача еще не окончена….

— Я также дал вам слово, сказал в свою очередь Ферм, я весь в вашем распоряжении….