Графиня Листаль

"Дорогой брат, вы добры и я люблю вас. Простите мне зло, которое я вам сделала. Из всего нашего семейства вы один понимаете меня и прощаете мне. Благодарю вас за деньги, которыя вы мне прислали. Я беру их для моего ребенка, который никогда не будет знать имени своей матери. Думайте иногда обо мне и любите меня, как я вас люблю. Мой брат, мой друг, примите поцелуй, который я вверяю этой бумаге. Может быть, вы более не услышите обо мне…. Если я умру вдали от вас, то молитесь за меня, как я молюсь за вас.

Бланш".

Пьер читал и перечитывал это письмо, столь короткое и в тоже время, печальное в своей краткости. Он покрывал его поцелуями и, повторял:

— Мамаша! Мамаша!

Наконец, Пьер обернулся к Морису.

— Ребенок, это был я… Несчастный Пьер! сказал он.

Морис отвернулся, чтобы утереть слезу.

— Но, продолжал заключенный, как попало к вам это письмо?

— Я получил его из рук того, к кому оно было послано…

— Ах! да, от брата моей матери… Она его очень любила… Он хорошо вел себя относительно нея… Я хотел бы знать его…

— Вы можете его узнать?..

— Он жив?..

— Да.

— Как его зовут?

— Пьер, сказал Морис, что если этот брат, котораго ваша мать так любила, носит имя, на котором вы сосредоточили всю вашу ненависть?

Бланше глядел, ничего не понимая.

— Посмотрите на адрес, продолжал молодой человек.

На конверте было написано:

"Г-ну графу де-Листаль…"

Седьмой–номер вскрикнул и чуть не упал. Морис поддержал его и положил на постель.

Потом он взял его за руки, и стал ждать.

Через несколько минут Пьер открыл глаза.

— Что случилось? спросил он.

Его глаза упали на письмо, которое он не выпускал из рук.

— А! сказал он, припомнив.

— Бланше, начал тогда Морис, ваша мать требует от вас большой жертвы… Граф Листаль муж той женщины, которая погубила вас… Поражая ее, вы поражаете и его… Он невинен, вы это отлично знаете… Вы не сделаете этого жестокаго дела!.. Скажите мне, что голос вашей матери сумел тронуть ваше сердце и что вы не убьете того, кому она писала: "Любите меня, как я вас люблю!"

Седьмой–номер закрыл глаза и, казалось, прислушивался к тайному голосу, говорившему ему…

Это был голос Бланше Листаль, голос его матери.

— И так, сказал он, наконец, есть на свете женщина, совершившая ужасныя преступления, разбившая мою жизнь, повергнувшая меня в отчаяние… и вы просите, во имя моей матери, прощения этой женщины!..

Морис хотел говорить…

— Молчите вскричал Бланше, я слушаю ее голос… я говорю ей, и она мне отвечает. Я спрашиваю ее, не чувствовала–ли бы она к этой женщине такую же ненависть, какую я к ней чувствую. Слышите, она говорит, что эта женщина чудовище, что она недостойна сострадания и что ее следует наказать…

— Да, мама, я накажу ее!

Казалось, что Седьмой–номер был жертвою галлюцинации. Он говорил, как во сне.

— Но, сказал Морис, разве она не говорит вам также: "спаси моего брата!"

— Ея брата?.. да, это правда и она любила его… и он также ее любил… Это правда, мама, что он был добр к тебе?.. Посмотрите, видите вы ее там?…

Говоря это, несчастный указывал на гладкую, белую стену.

— Я вижу, как она мне делает знак, что да. Она улыбается, когда я ей говорю о брате… теперь я припоминаю… она говорила мне о нем… О! это было давно!.. очень давно!.. очень давно!.. я был еще ребенок… я еще не был в Каэнском остроге… в остроге!

Морис едва мог сдерживать свое волнение.

Пьер Бланше продолжал:

— И если я громко обявлю, что имя Листаля связано с преступлением, то я покрою позором твое имя, мамаша…. Ты этого не хочешь, ты мне говоришь, что я не должен этого делать?… Хорошо! я послушаюсь тебя….

Он провел рукою по лбу. Казалось, он только что пробудился от глубокаго сна.

Он заметил Мориса.

— А! сказал он.

Тут память возвратилась к нему.

— Вы победили, сказал он, во имя моей матери!…

— Благодарю! благодарю! вскричал Морис.

— О! не благодарите меня, вы должны быть благодарны, одной ей…. ея дорогой образ один поддерживал меня в несчастий.

Седьмой–номер поднялся с постели.

— Вы боитесь для графа Листаля более всего скандала? спокойным голосом спросил он.

— Скандал убьет его.

— Хорошо.

Он подумал, потом, казалось, он на что–то решился.

— Скажите г-же Седьмой–номер, начал он, что я жду ее завтра здесь, в этой комнате каторжника….

ЭПИЛОГ.

Когда Морис передал Мариен свое свидание с Седьмым–номером, то она невольно вздрогнула.

— Я не знаю почему, сказала она, но я боюсь этого человека.

Морис успокоил ее. К тому–же, он будет сопровождать ее и наблюдать за ней.

Трудно было найти предлог, чтобы графиня Листаль могла отправиться в тюрьму, не подав повода никаким толкам.

В этом случае Морис опять нашелся. По случаю выздоровления своего мужа, графиня Листаль желала сама посетить тюрьму и лично подать помощь заключенным. Позволение префекта было получено без всякаго труда. Прежде чем отправиться, графиня стала на колени перед мужем. Граф обнял и поднял ее.

Потом она обняла Берту.

Час спустя графиня, в сопровождении Мориса, входила в Мазас.

В два часа она вошла в комнату Пьера Бланше. Несчастный был страшно бледен, но еще бледнее была графиня.

Морис остался в коридоре.

Он ждал.

Прошло пять минут.

Вдруг раздался ужасный крик.