Графиня Монте-Кристо

Кот, у которого переломаны все ребра, жалобно кричит и обезумевший от боли Чинелла ударом ноги разбивает ему череп. Вытерев руки и лицо какой-то тряпкой, он хватает в охапку Урсулу и направляется к лестнице.

Чердачное помещение на другой стороне лестничной площадки погружено во мрак, но там кто-то есть.

У полуотворенной двери стоит человек. Как только Чинелла спускается на следующий этаж, дверь широко распахивается и человек склоняется над перилами, внимательно вглядываясь в темноту.

— Это он, — бормочет себе под нос свидетель преступления. Проходит еще несколько минут и человек тихо возвращается в свою комнату.

— Сейчас он уже на первом этаже, пора действовать, — шепчет человек, зажигая свечу и поднося ее к окну.

Взмахнув свечой несколько раз, он гасит ее и пристально смотрит на улицу. Он видит, что карета быстро катит в сторону набережной.

Госпожа Жоссе тем временем задремала, сидя в карете. На часах полночь — время отъезда, указанное кучеру, который знает, что к его пассажирке должна присоединиться какая-то девушка, но та все не появляется.

— Должно быть, их планы изменились, — думает кучер, — ну что ж, придется везти только эту пожилую даму, — и хлопнув лошадей, быстро отъезжает в сторону Монмартрской улицы.

Четверть первого ночи. Госпожа Жоссе спокойно похрапывает в карете. Ей снится, что ее милый муженек на коленях умоляет ее не покидать его.

В глубине маленького зала кафе «Синий тюрбан», за тем же столиком, где несколько часов назад сидели Луи Жакмен и Лежижан, мы видим теперь одиноко сидящего Чинеллу.

В своем опьянении Чинелла помнит только то, что был очень зол и, сломав кому-то шею, заглушил крик о помощи.

Осталась ли жива Пиппиона? Ведь он так сильно ударил ее, а она такая слабенькая!

Чтобы положить конец этим сомнениям, ему надо было бы вернуться домой, но негодяй никак не мог осмелиться на это.

ГЛАВА XXXI Бедняжка Пиппиона!

Дом на улице Рамбутье был погружен во мрак и тишину, лишь в одном из чердачных окон горел слабый свет, освещавший комнату Жозефа, в которой не было даже намека на ту роскошь, которой отличалась его великолепная резиденция на Шоссе д’Антэн.

Вся обстановка жалкой каморки заключалась в простой железной кровати, длинном деревянном сундуке, старом столе и колченогом табурете. На вбитом в стену гвозде висел кожаный ремень, единственная память о старом Биасоне.

— Ах, Жозеф! — тихо прошептал владелец комнатушки, — сегодня ты богат и влиятелен, но вряд ли ты счастливее того бедного, но свободного паренька, который без колебаний принял на себя огромную ответственность спасения имени семейства де Ранкон. Теперь все это кажется каким-то удивительным сном. Кажется, только вчера умирающий старик прошептал мне в бреду: «Верь мне, Ранкон спасен!» Но нет, это было не вчера. С тех пор прошли долгие месяцы и годы, а ты по-прежнему в начале пути.

Теперь ты должен спасти Урсулу от интриг Лежижана, вернуть на правильный путь Жакмена и тем самым утешить Нини Мусташ и госпожу Жакмен.

Ты должен уберечь от отчаяния графиню де Пьюзо, помочь Лиле занять принадлежащее ей место в жизни и дать свободу Киприенне.

О, почему на свете такое множество злых и безнравственных людей!

Лежижан, доктор Туанон, полковник Фриц, Матифо — и все они богаты и влиятельны, но всех их настигнет неотразимое правосудие графини Монте-Кристо!

Так думал Жозеф, исполненный печали и почти готовый в этот момент отказаться от трудной борьбы. Внезапно взгляд его упал на дорогую реликвию — засохшую белую розу, засунутую за раму зеркала — и тогда, решительным движением откинув волосы со лба, он громко воскликнул:

— Сделать это необходимо, ее можно спасти, лишь уничтожив этих людей. Итак, за работу!

С этими словами он быстро скинул с себя рабочую блузу и стал одеваться в элегантный костюм денди.

Превращение было полным. Скромный Жозеф моментально превратился в богатого и изысканного виконта дона Жозе де ла Круса!

После этого он отворил дверь, собираясь спуститься вниз и выйти на улицу, но в коридоре Жозеф резко остановился, к чему-то прислушиваясь.

Из каморки Чинеллы до него донесся тихий жалобный стон.

Красивое лицо Жозефа внезапно омрачилось и он задумчиво прошептал:

— Бедняжка Пиппиона! Я чуть было не забыл о ней! Ведь у нее нет теперь больше Урсулы!

Поспешно вернувшись к себе в комнату, он снова зажег свечу и, держа ее в руке, постучал в дверь Чинеллы, но на его стук никто не ответил.

Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул в каморку, в которой все было перевернуто вверх дном. Стулья валялись на полу, лампа разбита вдребезги, а пустая постель в беспорядке.

Под ногами Жозеф почувствовал что-то липкое и скользкое. Наклонившись, он при свете свечи внимательно осмотрел пол. Это была кровь. Кровь была разбрызгана по всей комнате.

В самом темном углу Жозеф обнаружил Пиппиону и тут же направился к ней. Сначала девочка в испуге отпрянула, увидев перед собой незнакомца.

— Будь благоразумна, малышка Пиппиона, и ложись скорее в постель, — ласково шепнул ей Жозеф.

Девочка ничего не отвечала, продолжая со страхом глядеть на него.