Читаем Графоман полностью

Я не готов общаться с людьми, которые мне не интересны. Я со всеми перестану общаться. Я спрячусь в свою графоманию.

Мне не просто сложно с собой. Мне с собой уже неудобно.

Я цепляюсь за свои страхи и сомнения. Я помню, что у меня в жизни нет лучшей опоры. Нет ничего более унизительного для писателя, чем стараться быть понятным.

Мне не следует соревноваться с нормальными. Я обязательно уступлю им во всем.

Любой графоман проживает свою жизнь, наблюдая за подробностями своих эмоций.

Я всегда избегал общества людей. Нет более правильного определения шизоида.

Я узнал, что ничего не добьюсь в творчестве. Я могу быть только бездарным. Я могу описать только свою бездарность. Я никогда не стану писателем. Мне следует отказаться от своей иллюзии.

Мне необходимо лишь завершить начатое. Думать только о важном.

Чай помогает мне формулировать самые опасные мысли. Я влезаю в область запретных эмоций. Зачем я рискую? Что я хочу там найти?

Я не готов думать о случайном. Мне дорого время моей жизни.

Я не смогу писать то, что необходимо им. Мне необходимо продавать патологии своего мозга.

Я устал от необходимости унижаться. Я, который считает себя одним из крупнейших писателей современности. Меня забудут и вычеркнут. Никто не помнит о проигравшем.

Пишу с помощью своей графомании. Моя задача – продать плоды работы больного мозга. Могу лишь наблюдать за своими кошмарами. Контролировать их не удается. Мне придется работать с помощью больного мозга. Такую работу не назовешь безопасной.

Я лишь следую за своими кошмарами. Куда они приведут меня?

<p>82</p>

Человек один на один с богом. Как я оказался в таком опасном положении?

Все мои записи унижают меня. Только моя ненормальность и творчество позволяют мне творить. Я – никто без своей графомании. Я вынужден это понять.

Я очень стараюсь. Нет ничего унизительнее усилий графомана. Я не был хорош ни в одном из эпизодов своей жизни. Думаю о странном и унизительном. Опять думаю о своей жизни.

В моей жизни никогда не было удачи. Я остаюсь жалким и незаметным существом. Я знаю, что умру ничтожным.

Мой мозг не рассчитан на творчество. Я могу лишь выполнять простые действия. Я выполняю команды других людей.

Я уже прожил жизнь графомана. Я не смогу исправить ни мгновения в своем прошлом. Писательство в моем случае имеет смысл только как терапия.

Я жалкий. Мое место навсегда среди ничтожных существ. С таким знанием сложно жить, но просто умирать. Я продолжаю свое тщательное творчество. Слишком много подробностей. Бесконечность унизительных фактов.

Жизнь проходит без следа. Я пытаюсь сохранить хоть какой-нибудь след.

Все мои мысли – вокруг меня самого. Это самые важные мысли. Я цепляюсь за них изо всех сил.

Я перестал писать. Из моих действий исчез смысл. В моем творчестве нет темы.

Я знаю, что мне необходимо. Я вынужден обращаться к своему читателю напрямую. Мне необходимо использовать всю доступную магию слов. Я могу пробиться только сам. Только с помощью своих текстов.

Я пытаюсь пробить их мозг с помощью слов. Пока это не удается мне. Я перестал верить в возможности своего ума.

Я никогда не производил впечатления умного человека. Ни на кого.

Никто не согласится с моими образами. Все они навеяны графоманией. У нормального человека мало общего с моими отклонениями.

Я думаю целый день. Надеюсь, что однажды мои усилия оправдаются. Очень неловко думаю. Мои мысли никому не интересны. Я не могу справиться со своим мозгом. Я унижен превосходством Толстого. Мое творчество в любом варианте может быть только имитацией.

Все свои мысли и эмоции я пытаюсь искать в самом себе. Это неправильно. И еще у меня проблемы с умом. Я перестал оглядываться, когда мне вслед кричат – «графоман». Я жалкий. Когда об этом забывают люди вокруг, я напоминаю им сам. Человек должен знать свое место.

Я не могу быть человеком, за которым пойдут другие. Я помню, что за все полученное в жизни приходится платить.

Умирая, следует сказать себе, кем ты прожил жизнь. Тебе была подарена возможность жизни. На что ты потратил ее?

Я уйду от реальности. Мне необходимо уйти. Я прячусь в свои фантазии. Мне необходимы технические приемы, с помощью которых я смогу извлекать мысли из своего мозга.

Я пытаюсь уцелеть среди людей с помощью своих текстов. У моих слов нет другого смысла.

В своей жизни я всерьез отношусь только к своим графоманским обрядам. Я тороплюсь расставить приоритеты. С помощью слов я старательно провожу терапию своего мозга. Создаю видимость нормальности. Все мои действия объясняются страхом и отчаянием.

Я нарисован отчаявшемся человеком. Никто не заметит его усилия. У моего автора нет шансов стать писателем.

Я не смог преодолеть ограниченность своего ума. Это унизительное ощущение. Однажды оно перестанет пугать меня.

С помощью слов я лишь решал свои психологические проблемы. Мне кажется, что я решил их. Я хочу позволить себе не общаться с неудобными людьми.

У меня оказалась маленькая и незаметная жизнь. У меня получается ориентироваться только в своем неудобном мире. Я не готов пустить в свой мир чужого человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Фэнтези / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы
Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза