Графоманка

Мучительно медленно вошел. И смотрел при этом все время в глаза. Ждал. Знал прекрасно, что на такой скорости и с такой безжалостной нежностью ей не добраться до финиша. Да он и сам уже, кажется, был на грани терпения. Все волоски встали дыбом над мелкими каплями пота. Кожа под ними расцвела симптомами гипертонии. Мышцы налились. Вены на лбу вздулись... Как бы чего не случилось. Как-никак - возраст, не шишнадцать лет.

Лера охнула, потому что Граф одним резким толчком напомнил, что ждёт ответа.

«Ещё так, пожалуйста!»

Она стиснула зубы, заметалась, ногтями вонзаясь в его плечи, зубами в его губу.

- Пожалуйста! - прошептала Лера.

- Скажи, - шёпотом потребовал Глеб.

- Да… - одними губами.

- Не слышу! - в ухо.

- Да! - крикнула, услышала в ответ одобрительный лай собаки.

- Чубайс свидетель.

Вцепился в губы, руками в бёдра. Разорвал поцелуй. Вжался лбом в Лерин лоб. И протаранил почти до боли. Медленно прокатился до конца назад. Снова пропорол. Размазал собой их влагу. Вжался. Зарычал.

«Ещё так, пожалуйста!»

Это вторжение было самым важным. Самым нужным даже. Все последующие толчки просто сливались с ее  вспышками пока не растворились в одной общей, влажной, горячей волне.

- Гр… Гл… Глеб, - Лера отодрала от нёба присохший язык, - я никогда не стану членом клуба таежных «прим». Я не умею готовить. Я никогда не выращу ничего, кроме плесени…

Она подняла над его грудью голову. Он уже пятнадцать минут молчал, привалившись к спинке  кровати. Между пальцами тлела  сигарета, глаза были прикрыты, но он не спал. И хорошо, а то Лера уже хотела устроить первый семейный скандал по поводу курения в постели.

- Зачем? - спросил заторможенно Глеб и затушил сигарету.

- Что зачем?

- Зачем выращивать плесень? - уставился на неё осоловело.

Лера теперь только поняла, почему все такого невысокого мнения о мужских когнитивных способностях сразу после коитуса.

Она хлопнула себя ладошкой по лбу и села, подтянув к подбородку край простыни.

- Глеб, я не приспособлена к жизни в местности, где я не могу получить пиццу в три ночи и узнать все важные новости из соцсетей. Ну, ладно. Готовить я научусь. Я теорию знаю.  Для практики тут времени - хоть отбавляй. Стирать, слава Богу, не в проруби и то хорошо. Но здесь нужна хозяйка. У которой палка плодоносит. Я же в этом смысле - пустоцвет.

- Я ничё не понимаю, Новодворская. Какая палка, какой пустоцвет? Ты чё несёшь?

- Ты выпытал у меня согласие здесь остаться, - пояснила Лера. - Я просто предупреждаю тебя, что ты сильно во мне ошибаешься. Просто потом начнутся претензии и все такое… Глеб! Ты здесь взвоешь со мной через неделю. Я тоже, впрочем… Я хочу, чтобы ты заранее знал, с кем связываешься.

- Это я уже давно знаю. При чём здесь палка, при чём здесь плесень. И при чём здесь «здесь», вообще?

Лера по очереди хлопнула сначала левым, потом сразу правым веком.

- Ты о чем?

Граф поднял руку, пропахшими сигаретным тлением пальцами, заправил прядь волос Лере за ухо. Усмехнулся.

- Мы здесь до конца недели, максимум. Потом всё накроется толстым слоем снега и доставка креветок, мраморных стейков  и Чиваса сильно затруднится.

Граф помог вернуть ей челюсть на место и оскалился довольно.

- А говоря «мы»… что ты хочешь мне сообщить?

И Граф сообщил. Согласно генеральному плану, отсюда через границу с Казахстаном по левым паспортам. Казахи куплены с потрохами. Там частный самолёт уже крутит винтами. Они сначала летят на кое-какие острова, там Глеб решает кое-какие финансовые вопросы, а Лера греется на солнышке и тратит бабки. Потом  недельки две в Сардинии. И потом на туманный, туманный Альбион, в самую столицу Великобритании на улицу Гросвенор-кресент. Там у Графа припасена и уже года три дожидается квартирка. Небольшая. Всего триста квадратов, но в два уровня и с собственным теннисным кортом в комплекте. А ещё парочки небольших инвестиционных компаний и нескольких сигар-баров для души. Миша-Копилка, царствие ему небесное, поспособствовал.

- Ты с ума сошёл? Нет! - возмутилась Лера и Чубайс заворчал в ответ. Непонятно было, он согласен с Лерой или возражает.

- Что значит «нет»? - спокойно спросил Глеб.

- Нет - это нет. Я на это не подписывалась. Я согласилась остаться здесь, не внося континентальных изменений в место оседлости.

Граф принял горизонтальное положение, сосредоточился на какой-то мысли,  о чем свидетельствовали сведенные домиком брови и волны на лбу.

- То есть ты согласна на шалаш в лесу? А на дворец - нет? Больная!

- Ты ввёл меня в заблуждение!

Лера чувствовала, что заводится. Надо было остановиться, сделать глубокий вдох и посчитать Миссисипи. Хотя бы до пяти. Но…

- Ты плохо знаешь, с кем имеешь дело. Я так не играю, сиятельство…

А мы с тобой две искорки тепла,

Кружившие по разным зодиакам,

Не спрашиваю, как меня нашла

Твоя душа, уставшая от мрака.

Наверно, свыше кто-то так решил,

Чтоб нам с тобою друг о друга греться,

Одно тепло на две больных души,

Один огонь на два озябших сердца.

Смотри, в полях метель свистит опять,

И в этой бездне холода и ночи

Нам так легко друг друга потерять,

И так легко пропасть поодиночке.