Гракх Бабёф и заговор «равных»

Как видим, в первой половине XX в. историческая наука существенно продвинулась в изучении заговора «равных». Бабёф занял достойное место в «пантеоне» деятелей Французской революции, его стали отличать от якобинцев, начались дискуссии о характере его коммунистической доктрины: являлся ли бабувистский коммунизм сугубо распределительным или же предполагал также обобщение сферы производства, предполагал ли он технический прогресс. Ученые изучали идейное влияние различных просветителей на Бабёфа и анализировали эволюцию его мировоззрения. При этом нередко отмечалось, что теория Трибуна народа не слишком оригинальна и не имеет столь же важного исторического значения, как его практическая деятельность и планы революционной диктатуры на переходный период. Предпринимались попытки объяснить, почему столь радикальный деятель мог нападать на Робеспьера и выступать союзником термидорианцев. Некоторые исследователи пытались доказать, что заговор «равных» был, собственно, и не заговором вовсе, а попыткой организовать всенародное восстание.

Исследования по бабувизму все больше монополизировались историками-марксистами - французскими, советскими, итальянскими. В научный оборот было введено много новых источников, сочинения Бабёфа начали выходить отдельными изданиями. В то же время, хотя ЦПА ИМЛ и стал обладателем ценнейшего архива Бабёфа, советские историки, похоже, не имели туда доступа либо не спешили его осваивать, хотя интересовались Гракхом намного больше, чем их дореволюционные предшественники. Показательно, что, чем прочнее в СССР утверждались сталинский режим и марксистские каноны историописания, тем более «положительным героем» представлялся Бабёф: если в 20-е годы он еще только «мелкобуржуазный эгалитарист», то в 30-е он уже представитель «передовой идеологии».

«Золотой век» бабувистики

Двухсотлетие со дня рождения Бабёфа, пришедшееся на 1960 г., а также появление целой плеяды выдающихся историков, увлеченных историей заговора «равных», стали причинами того, что период с конца 50-х до начала 70-х годов XX в. оказался наиболее плодотворным в историографии данной темы.

Вышедшая в 1957 г. статья философа А.М. Деборина, автор которой опирался на сведения, почерпнутые из книги Буонарроти и переписки Бабёфа с Дюбуа де Фоссе, интересна тем, что автором была высказана мысль о раннем, еще до написания «Постоянного кадастра», формировании коммунистических взглядов у Бабёфа. На их становление, считал Деборин, повлияло творчество не только Мабли и Морелли, но также сочинения Ф. Буасселя, П. Доливье, Э.Н. Ретифа де ля Бретона{812}.

В этом же сборнике появилась одна из ранних публикаций крупнейшего советского специалиста по истории заговора «равных» В.М. Далина. Она была посвящена соратнику Бабёфа Дидье. Исследователь показал, что этот человек, ранее близкий Робеспьеру и его верному приверженцу М. Дюпле, стал одним из главных организаторов движения. Далин выдвинул гипотезу, что в эпоху Наполеона Дидье предпринял попытку возродить бабувистское движение, но в дальнейшем признал, что это предположение было ошибочным{813}.

Первая статья Далина о самом Бабёфе - «Бабёф и Марат» - увидела свет годом раньше{814}. В ней автор проследил эволюцию отношения своего героя к Другу народа - от негативного к позитивному{815}. «Бабёф с гордостью принял кличку “пикардийского Марата”, - писал исследователь. - Однако между ними... не было отношений “учителя” и “ученика”»{816}.

В 1958 г. увидела свет концептуально важная статья того же автора «Робеспьер и Бабёф»{817}. Историк показал, сколь противоречиво было отношение Трибуна народа к Неподкупному, которого он то критиковал, то считал «скрытым аграрником» и своим духовным отцом{818}. «Бабёф, - подчеркивал Далин, - не был ни “довольно банальным антиякобинцем”, как казалось это в 1927 г. П.П. Щеголеву, ни одним из “первых вожаков” золотой фрероновской молодежи, как совершенно ошибочно охарактеризовал его позицию после 9 термидора Альбер Матьез»{819}. В том же году вышла статья Далина «Бабёф весной 1793 г.»{820} В 1959 г. Далин выпустил заметку, где обосновывал новую датировку одного из писем Бабёфа{821}.

Накануне и в год юбилея в СССР появились публикации о движении «равных», написанные представителями других, отличных от истории, наук: литературовед С. Великовский проанализировал поэтическое наследие Бабёфа, Ш. Жермена и Марешаля{822}, С.А. Фрумов изучил педагогические воззрения руководителя заговора, найдя в них общие черты со взглядами Руссо, Морелли и М. Лепелетье{823}. В первом случае источниками автору послужили все те же копии документов, изъятые у Бабёфа при аресте, публикация Адвьеля и стихи, содержавшиеся в книге Буонарроти, во втором - протоколы Комитета общественного просвещения Конвента, публикации французского историка М. Домманже и опять же воспоминания Буонарроти.