Гракх Бабёф и заговор «равных»

В год двухсотлетия Бабёфа советские ученые А.М. Бобков, Н.И. Непомнящая и В.М. Далин подготовили публикацию 13 его писем к жене и сыну, переведенных с подлинников, хранящихся в ЦПА ИМЛ{824}. Так документы ранее практически недоступного московского архива начали вводиться в научный оборот.

Вскоре речь зашла о более масштабной публикации. 21 августа 1960 г. в Стокгольме состоялся коллоквиум о движении «равных», на котором Б.Ф. Поршнев от имени советской делегации предложил французским коллегам осуществить многотомную публикацию сочинений Бабёфа. Предложение приняли, но работа над проектом затянулась, как мы далее увидим, на многие десятилетия.

Не оставил без внимания юбилей революционера и итальянский историк А. Саитта, выступивший со статьей, в которой поставил вопрос о политических взглядах ближайших соратников Бабёфа. Основываясь на публицистике участников заговора, а также более поздних и более ранних (относительно 1796 г.) их сочинениях, он счел Буонарроти и Дебона такими же коммунистами, как Бабёф. Относительно взглядов Дарте сведений Саитта не нашел. Лепелетье, хотя и стал якобинцем лишь из-за гибели брата и после революции сделался либералом, в 1796 г. был, по мнению итальянского историка, искренним бабувистом. Обособленность позиции Антонеля наиболее очевидна: он возражал если не против самой коммунистической идеи, то уж точно против ее немедленного воплощения. Саитта констатировал прогрессирующее отдаление Антонеля от основного ядра бабувистов и скептицизм в отношении всего предприятия{825}.

«Французский ежегодник» за 1960 г. был полностью посвящен Бабёфу. Здесь, в частности, вышло сообщение Б.Ф. Поршнева о стокгольмском коллоквиуме, благодаря чему мы знаем, что израильский историк Я. Тальмон заявил там: Бабёф был не родоначальником коммунистов XIX в., но последним эгалитаристом века восемнадцатого. Норвежец К. Теннесон назвал бабувизм всего лишь ответом последовательных робеспьеристов на термидорианскую реакцию{826}. В этом же выпуске ежегодника были опубликованы переводы ряда работ французских историков, вышедших на языке оригинала в № 162 «Исторических анналов Французской революции».

Одной из них была работа А. Собуля о социальном составе бабувистов. «Уже при беглом рассмотрении мы обнаружим среди бабувистов различные группы, поэтому слово “бабувисты” имеет слишком общий характер»{827}, - сразу заявил историк. Изучив реестр подписчиков «Трибуна народа» и бабувистский «Список лиц, способных командовать», Собуль пришел к выводу, что самая преданная аудитория Бабёфа обитала на севере Франции. Большинство провинциальных подписчиков были людьми зажиточными и даже богатыми. Что касается подписчиков-парижан, то их состав в общем совпадал с составом секционных активистов II года: мелкие ремесленники, лавочники. По мнению Собуля, все эти люди, если и поддерживали Бабёфа, то разделяли скорее традиционные народные идеалы, нежели коммунистические принципы.

Антибабувистской агитации правительства посвятил свое исследование Ж.Р. Сюрато. Изучив, помимо документов Бабёфа, циркуляры и прокламации Директории, хранящиеся в Национальном архиве, историк пришел к выводу, что дело «равных» активно использовалось директорами в борьбе друг против друга, для разжигания антиякобинских настроений у общественности и в других политических целях: так, Карно стремился расправиться с заговорщиками, чтобы его самого перестали ассоциировать с радикалами. В результате власть перестаралась: по мнению Сюрато, Директория сделала Бабёфа более знаменитым, чем он мог бы стать. Кроме того, исследователь оспорил мнение Матьеза насчет широкого распространения взглядов, пропагандировавшихся «Трибуном народа»: подписка того или иного человека не означала его согласия со взглядами издателя газеты; кто-то мог читать ее просто из любопытства, а кто-то - чтобы лучше изучить противника{828}.

Кроме того, во «Французском ежегоднике» 1960 г. можно найти немало интересных работ о Бабёфе, принадлежавших перу советских авторов. Я.М. Захер пришел к выводу о наличии общих черт в идеологии бабувистов и «бешеных», между которыми, однако, была лишь тактическая связь, обусловленная общими лозунгами. По сути же, считал автор, первые были «прогрессивнее» вторых. Захер обнаружил, что Бабёф был знаком с одним из вождей «бешеных» - Ж. Варле, а Жермен и вовсе являлся его близким другом{829}. Интересна статья Л.С. Гордона о дошедших до нас портретах Бабёфа и об истории их публикации{830}.