Грамматика цивилизаций

Этот способ размышления всегда присутствует на заднем плане марксистской аргументации. Как говорил русский революционер Герцен, «диалектика — это алгебра революции». Язык Маркса — это искусство выделения, уточнения противоречий после их научного определения, а затем искусство их преодоления. Марксизм определяется как материалистическая диалектика: хотя сам Маркс никогда не пользовался этим определением, в нем многое верно. Ленин заметил, что Маркс в большей степени настаивал на диалектике, чем на материализме. Следуя Ленину, то же замечание можно сделать и относительно исторического материализма (это не очень удачное выражение принадлежит Энгельсу): Маркс в большей степени настаивал на истории, чем на материализме. Он черпал диалектические аргументы своей революционной доктрины в историческом анализе общества, что относится к одному из крупных открытий учения.

По его мнению, западное общество середины XIX в. представляло собой основополагающее противоречие, диалектический анализ которого и является основой марксизма. Попытаемся кратко резюмировать этот анализ. Труд есть средство освобождения человека от природы, есть средство властвования над ней. В процессе труда человек осознает себя: будучи работником среди других работников, становится частичкой общества. В обществе, которое есть труд и освобождение, имеется одновременно «натурализм человека» и «гуманизм природы». «Общество представляет собой единосущность человека с природой». Таково утверждение относительно ценности и смысла человеческого труда.

Затем следует отрицание: парадоксальным является то, что в современном Марксу обществе труд не освобождает человека, а наоборот, порабощает его. Человек отчужден от собственности на средства производства (на землю или завод), ему не принадлежит прибыль от производства. Он вынужден продавать свой труд, отчуждать его в пользу другого. Современное общество превратило труд в средство закрепощения.

Каким же будет отрицание отрицания, каков выход из этого противоречия? Капиталистическое общество, продуцирующее отчуждение, дойдя в своем развитии на стадии индустриализации до массового труда и массового производства, создает все более широкий класс осознающих свое положение порабощенных людей, т. е. пролетариат. Этот последний автоматически обостряет классовую борьбу, войну классов и ставит на повестку дня вопрос о скорой революции.

Поскольку промышленный капитализм является последней стадией длительного процесса исторического развития, в ходе которого человеческое общество последовательно прошло стадии рабовладельческого общества, феодализма, затем капитализма (вначале торгового, а потом промышленного), то, следовательно, общество XIX в. оказалось на стадии индустриализации и одновременно на стадии революции, стадии ликвидации частной собственности; общество будущего должно стать обществом коммунистическим.

Вместе с тем не предполагалось, что коммунизм придет сразу же на смену капиталистическому обществу (известно, что Маркс, хотя и был знаком, по меньшей мере с 1846 г., со словом «капиталист», еще не использовал столь удобное слово, как капитализм). Как говорил сам Маркс (1875), должна «наступить низшая фаза коммунизма», определяющая то новое общество, которое придет на смену старому. Нынешняя терминология обозначает эту фазу как социализм, где «каждый получает по труду». Высшая фаза развития обозначается как коммунизм, по своей сути напоминающий землю обетованную. И только тогда общество сможет написать на своих знаменах: «от каждого по способностям (на стадии производства) и каждому по потребностям (на стадии потребления)». Из сказанного вытекает, что диалектика Маркса оптимистична, она «идет по восходящей», как заметил Жорж Гурвич.

• Однако учение Маркса могло показаться русским революционерам разочаровывающим, так как Маркс констатировал на тот момент теоретическую невозможность революции в России (хотя следует отметить его колебания в этом вопросе в 1880 г., когда он узнал о ведущейся в России революционной работе).

Считалось, что пролетариат в России еще не достиг зрелости, что понадобятся годы для его окончательного сформирования, для проявления последствий развития капиталистических производительных сил. Только тогда возможно наступление «эпохи социальной революции». Во времена Маркса все эти условия еще не были созданы.