Грамматика цивилизаций

Эти предположения были обусловлены тем, что Маркс и Энгельс думали, спорили, действовали исходя из специфических условий Англии, которая уже на момент выхода в свет первого тома Капитала (1867) достигла высокого уровня промышленного развития, а если говорить точнее, достигла высокого уровня трудностей, вызванных к жизни промышленной революцией, не имея при этом возможностей их преодолеть. Они основывали свои размышления также на примере Франции и Германии (на тот период Германия отставала от Франции). Короче говоря, они анализировали ситуацию, далекую от той, которая складывалась в то время в царской России.

Вот почему трудно было представить — исходя из этих теоретических принципов — возможность социальной революции в России конца XIX в., которая в ту пору находилась на ранней стадии индустриализации и в которой крестьянство все еще составляло 80 % населения, а рабочие — 5 %.

Ленин прекрасно понимал эту ситуацию во время выхода в свет его работы Развитие капитализма в России (1899) и позднее — накануне и сразу же после окончания Революции 1905 г. Конечно, он был верным учеником Маркса, работами которого восхищался и учением которого умело пользовался. В его трудах трудно найти какую-либо идею, которая бы до него уже не была бы изложена Марксом. Однако даже если исходить из того, что его гений наиболее полно проявился в разработке учения о революционном действии, его оригинальность в теоретическом плане все равно представляется гораздо более значительной, чем обычно полагают.

Будучи по происхождению дворянином (даже в его речи проскальзывал акцент, свойственный русским аристократам), он не являлся в прямом смысле «представителем русского народа» со свойственной последнему простотой и «практичностью». Равным образом, его ум не был озабочен исключительно проблемой конкретного действия. Его анализ был конкретен, оригинален и достаточно критичен, что позволило ему «вычистить авгиевы конюшни Второго Интернационала». Прежде чем начать действовать, он продумывал необходимые шаги заранее, доказывая свою прозорливость. В дальнейшем он вступил в противоречия с Марксом, причем по тем проблемам, где эти противоречия были a priori неизбежны, прежде всего в вопросе о революции, которую он рассматривал с учетом реалий России; для него революционный процесс определялся отношениями между «пролетариатом» и «революционной партией».

Скажем просто: Ленин постоянно отдавал пальму первенства политике, а не социальным или экономическим проблемам, он отдавал предпочтение «партии», а не пролетарским массам.

По Марксу, революция есть результат естественных социальных взрывов, происходящих в определенное время под воздействием индустриализации и борьбы классов. Пролетариат, которого вследствие индустриализации становится все больше в городах, является революционным по своей природе. К нему примыкают некоторые круги буржуазии, в среде которой формируются новые идеологии и которая также имеет революционное призвание. В некоторых случаях пролетариат может пользоваться поддержкой этой либерально-демократической буржуазии. Но надо заметить, что Маркс и Энгельс приняли эту стратегию не без колебаний. После событий 1848 г. они относились с недоверием (и тому были причины) к французскому крестьянству, этому лже-пролетариату, привязанному к своему клочку земли.

Дискуссия относительно форм революционного действия после смерти Маркса (1883) продолжилась. Немка Роза Люксембург (1871–1919) следовала заветам Маркса: с ее точки зрения, доверять можно только пролетариату; он должен оставаться единственной движущей силой революции; все другие классы ему враждебны, а следовательно, и создание «партии» должно быть делом пролетариата; партия должна контролироваться изнутри, прежде всего со стороны массы ее рядовых членов; такой контроль есть единственное средство воспрепятствовать бюрократизации партии.