Грамматика цивилизаций

Вместе с тем очевидно, и тому имеются доказательства, что этот тактический ход был предопределен особыми условиями России, особенностями ее социального и промышленного развития. В 1905 г. Ленин в категорической форме выступил против некоторых, впрочем немногочисленных, социалистов, которые считали возможной «социалистическую революцию (т. е. пролетарскую революцию), как если бы производительные силы страны были уже достаточно развиты для осуществления такой революции». Еще более показательна полемика 1917 г., накануне взятия власти революционерами, между Лениным и основателем русской школы марксистов Георгием Плехановым. Ленин отводил от себя обвинения в желании завладеть властью; если бы он это и сделал, то только в надежде получить поддержку в виде социалистической революции в одной из развитых капиталистических стран (отметим, что от этой мечты русская революция вскоре вынуждена была отказаться, и решать свои проблемы собственными силами). Плеханов, приводя базовые марксистские аргументы (слабость рабочего пролетариата, недостаточное развитие капитализма, подавляющее большинство крестьянского населения), предупреждал Ленина, что в случае захвата власти он будет вынужден, даже против своей воли, прибегнуть к диктатуре, к террористическим методам правления. Ленин отвечал, что говорить так — значит оскорблять его. И тем не менее он захватил власть и начал аграрную революцию, что через тридцать лет повторил Мао Цзэдун.

Все эти проблемы не переставали его волновать и после Революции. Когда во времена нэпа в 1921 г. он сделал шаг назад, то его заявления оказались созвучны идеям старой дискуссии. Он признал, что тогда была допущена ошибка, что тогда действовали так, как будто можно было построить социализм в стране, где капитализм практически еще не существовал. Он пришел к выводу до того, как строить социалистическое общество, нужно реконструировать капитализм. Однако нэп ненамного пережил Ленина. Начиная с 1928–1929 гг. Сталин принялся за индустриализацию, используя имевшиеся в его распоряжении средства и невзирая на трудности, что в итоге привело страну к грандиозным успехам.

Но вернемся назад, в 1883 г. (год смерти Маркса), чтобы проиллюстрировать все эти объяснения. Георгий Плеханов, рассматривая гипотетический случай (если вдруг революционерам «случайно» или «в результате заговора» удастся захватить власть), писал, что «в этом случае им удалось бы создать только социализм империи инков», т. е. социализм авторитарного толка. Плеханов повторил слова Маркса, который, рассматривая схожую вероятность, говорил о «монастырском социализме», о «казарменном социализме».

Мы не собираемся использовать (как это часто делается) все эти идеи и споры, чтобы вынести обвинение тому, как разворачивались события 1917 г., от имени «чистого марксизма», который история будто бы исказила в процессе развития. Что необходимо подчеркнуть, так это то, что социалистическая революция началась в наименее промышленно развитой стране тогдашней Европы. Естественно, что в этих условиях было невозможно, чтобы революция разворачивалась в полном соответствии с марксистской схемой взятия власти пролетариатом. Власть была захвачена Коммунистической партией (название, которое впоследствии было дано РСДРП), насчитывавшей максимум 100 тыс. человек, что ничтожно мало для такой огромной страны, как Россия. Это прекрасно организованное меньшинство воспользовалось бегством с фронта 10–12 млн крестьян, которые возвращались в свои деревни и начинали захватывать земли аристократов, богатых буржуа, церковные и монастырские земли, земли короны и государственные земли…

Ленину приписывают следующее шутливое замечание: «Если царизм смог продержаться у власти в течение многих веков благодаря поддержке 130 000 аристократов и феодальных землевладельцев, осуществлявших функции полиции каждый в своем районе, то почему бы и нам не удержаться у власти несколько десятков лет, опираясь на партию, состоящую из 130 000 преданных ее членов?» Говорят также, что он любил цитировать известное выражение Наполеона: «Ввяжемся в бой, а там посмотрим».