Грань

— Я понимаю, почему ты позвонил, Эрик. Но все абсолютно официально и наши в курсе. А теперь в курсе и мы все. Так что придется спускать. Вы осматривали уже этот зонд? Что-нибудь интересное там увидел?

— Да в том-то и дело, что очень много интересного, а еще странного.

На другом конце Эрик ощущал напряженное молчание. Так бывало, когда шеф чем-то всерьез заинтересовался и поэтому слушал максимально внимательно. Эрик эту черту прекрасно знал и поэтому просто продолжал:

— Начнем с того, что, судя по всему, там серьезная ядерная начинка. Зонд, видимо, для работы использует принцип радиоактивного распада. В паспорте на него ничего конкретно про это не написано. Представитель мне тоже ничего не сказал. Также что заинтересовало лично меня: я вижу такое вообще первый раз на буровом оборудовании — на этом зонде есть таймер. Как мне сказал Уоррен, тот самый английский представитель, таймер этот нужен для того, чтобы запустить радиоактивную начинку уже в скважине, чтобы якобы никто не облучился на буровой. Но странно, что в то же время, когда я спросил его, а насколько велика радиация в таком случае, он ответил, что совсем крошечная. Тогда зачем таймер? Вон геофизики же спускают свои зонды для гамма-каротажа, и никаких таймеров у них нет — вся настройка осуществляется на поверхности.

Широков слушал очень внимательно и не перебивал. Когда Эрик закончил, он наконец ответил:

— Действительно, очень интересно… Но, я думаю, ты зря волнуешься. С этими буржуями всегда же так. Улыбаются тебе в лицо, все у них ОК, а на самом деле там куча своих тараканов. Но мой тебе совет все-таки — смотри за ним внимательно. А еще знаешь что…

И тут Эрик открыл для себя совсем новую, доселе скрытую и прекрасно маскируемую черту своего босса. Как Эрик после признался себе, он никогда и помыслить не мог, что Альберт Геннадиевич способен просто даже подумать о чем-то подобном.

— Знаешь что, Эрик, — тем временем продолжал Широков, — а вообще неплохо было бы им этот таймер запустить не дать. Пусть буржуи немного сядут на жопу, с одной стороны, а с другой — кто его знает, для чего на самом деле предназначен этот зонд. И какую для них информацию он создан передавать. Если не дашь запустить этот таймер, не волнуйся: наши исследования ты не сорвешь. Как ты это сделаешь — дело твое. Повредишь там что-нибудь, не знаю, аккуратно нальешь туда чего — как душе будет угодно. Только ни в коем случае не попадись. Ну, это, я думаю, и так понятно. Мальчик ты неглупый. Как там, кстати, с работами? Когда выходите на сборку?

— Ну, вот сейчас проработка горизонтальной части. Пока все идет неплохо. Но мастер обеспокоен. Тут очень высокие температуры, плюс скважина глотает. Чтобы не давать ей этого делать, нужен специальный западный реагент. А его-то как раз осталось очень мало. На спуск, если что-то пойдет нештатно, может и не хватить.

— И что сделал мастер со своей стороны?

— А что он может-то, сами понимаете! Ну, подал заявки, на которые ему ответили, что завоз ждать долго, сорвем все сроки, весь мир смотрит, тут такие бабки и все остальное. В общем, сказали спускать так. И все вроде бы с этим согласны.

— Понятно… Ну, ничего удивительно. Пока бешеный петух, как говорится!.. Стоп-стоп-стоп! Это уже вторая животная аналогия! Мы ж не NatGeo Wild, в самом деле! Хотя тут и так как в зоопарке каждый день!..

Эрик прыснул со смеху, а Широков тем временем быстро взял себя в руки и вернул разговор в правильное русло:

— Ты молодец, что дал знать, но мы здесь мало чем можем помочь. Мы же всего-навсего сервисная компания.

— А я мастеру так и сказал, Альберт Геннадиевич, слово в слово.

— Ну, вот и правильно! Могу посоветовать разве что для успокоения совести, ну, напиши ты рекомендательную записку от имени компании и все. Снимешь тем самым с нас всякую ответственность. Хотя если что-то пойдет не так по причине нехватки реагентов на буровой, нашей ответственности никакой и не будет, поверь.

— Хорошо, Альберт Геннадиевич, тогда буду работать. Вы меня успокоили.

— Ну, вот и правильно, дорогой! Спокойно работать — это вообще недостижимый утопический идеал! Но к нему, как и к любому идеалу, полезно стремиться! Поэтому давай к работе и вернемся. Ты звони, если что чего, держи в курсе! Ну, пока!

— Всего доброго, Альберт Геннадиевич! — и Эрик нажал на «отбой».

Несмотря на всю дерзость обозначенного Широковым курса действий, Эрик был гораздо спокойней сейчас, чем сразу после осмотра таинственного зонда и разговора с Уорреном. То, что следовало делать теперь, было ясно и, что самое главное, согласовано. Дело оставалось за малым — придумать, как это сделать. К счастью, для раздумий у Эрика оставалось никак не меньше суток, и это в самом лучшем случае. Потому что кто знает, как пойдет проработка в столь сложных условиях? Опыт подсказывал Эрику, что в подобных обстоятельствах по лучшему сценарию никогда ничего не идет.

* * *