Грань бессмертия

— Я провожу вас к нему, — выручила меня Катарина. — Или, если хотите, скажу, чтобы он спустился к вам. Однако, я думаю, будет лучше, если сначала мы спокойно поговорим о вашем сыне.

— Что-нибудь случилось? — испугалась Долорес.

— Нет, нет. Но хотелось бы избежать некоторых недоразумений. Может быть, мы сядем? — Катарина указала на кресла в глубине холла.

— Не знаю, о каких недоразумениях вы говорите, — вздохнула сеньора де Лима, садясь. По тону, которым это было сказано, нетрудно было понять, что она только пытается сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

— Начну с того, что мне кажется главным, — начала Катарина. — Я несколько раз беседовала с вашим сыном, так же как и с профессором Боннаром и доктором Мантеза, известным психиатром. Могу вас увррить, что у Марио нет никакого психического заболевания. Он совершенно нормальный, здоровый мальчик.

— Это невозможно, — прошептала сеньора де Лима, принимая сообщение Катарины со смешанными чувствами. — Доктор Стайнберг, директор санатория в Плайя де Оро, обнаружил… Впрочем, если б вы знали, как Марио ведет себя дома…

— Конфликт между вами, вашим мужем и Марио имеет совершенно конкретную почву… И мне кажется, наряду с определенными объективными причинами немалая вина в этом и ваша…

— Что вы можете знать, — вздохнула Долорес. — Марио — трудный ребенок.

— Не думаю. Я хотела бы вас предупредить. Верьте мне, я говорю это, только заботясь о будущем Марио… Игра, в, которой вы принимаете участие, может создать между вами и сыном непроходимую пропасть.

— Ничего не понимаю… О чем вы?

Удивление Долорес показалось мне искренним.

— Как вы не понимаете, что обвинение института в убийстве Хозе Браго — лишь предлог для политической интриги? Неужели вы хотите потерять сына ради карьеры вашего мужа? Впрочем, должна вам сказать, что люди, которые втянули вас в эту игру, вероятно, совершенно не разбираются в существе положения. Они не в состоянии реализовать свои планы…

Сеньора де Лима изумленно смотрела на Катарину.

— Я хочу только найти своего ребенка… — умоляюще прошептала она.

— Это зависит исключительно от вас. Однако предупреждаю: завтра может быть уже поздно.

— Что я должна делать?

Катарина не ответила. Она долго молча смотрела на Долорес, и я думал, она размышляет, что ответить. Однако я ошибся.

— Можете ли вы мне честно сказать, что стало с дневником Хозе Браго и рукописью романа «Башня без окон»? — неожиданно спросила она.

Долорес беспокойно задвигалась. Однако прежде чем она успела ответить, из бокового коридора появился тот самый человек, который несколько минут назад сопровождал Катарину.

— Профессор просит сеньоров в кабинет, — сказал он, жестом указывая на лестницу, ведущую наверх.

Альберди вскочил. Только теперь я заметил, как сильно он взволнован.

— Простите… — вставая, поклонился я Долорес и Катарине.

Сеньора де Лима послала мне полный беспокойства взгляд, а я улыбнулся ей, давая знать, чтобы она не волновалась.

Молодой индеец проводил нас до самых дверей кабинета Боннара и ушел.

Профессор, одетый в белый халат, стоял на пороге. Он приветствовал нас кивком головы и пригласил в комнату.

Ярко освещенный кабинет теперь показался мне значительно просторнее, чем во время предыдущего визита. Я посмотрел на окна, плотно прикрытые шторами.

Боннар заметил мой взгляд и иронически усмехнулся.

— Ваши клиенты забавляются… А это письмо с поздравлениями, — он потянулся к открытому ящику и подал мне измятый листок.

«Убийц под суд», — прочитал я нацарапанные неумелой рукой слова.

— Садитесь! — сказал Боннар, однако сам не сел, а принялся расхаживать по кабинету. — Давно же ты здесь не был, Эст… — обратился он после недолгого молчания к Альберди.

— Давно, — согласился священник, беря у меня листок. — Это что, закинули в окно?

— Принесли на подносе! — саркастически рассмеялся профессор. — А вы, я думаю, на меня не в обиде… — остановился он передо мной. — Впрочем, вы сами виноваты. Я подумал тогда, что имею дело с одной из свиней, что роют под меня яму…

Разговор обещал быть не из приятных.

— Думаешь, это да Сильва? — спросил Альберди, кладя листок на стол.

— Ты догадлив… Но все это не важно. — Боннар стал серьезным. — Мне сказали, что вы человек порядочный, — опять обратился он ко мне. — Однако я не могу рисковать. Вам придется остаться в институте до утра. Лишь завтра в одиннадцать часов вы сможете покинуть этот дом. И ты, Эст, тоже. Если вам это не нравится, вы должны уехать отсюда немедленно, но без мальчика.

Я был озадачен.

— Зачем же вы меня приглашали?

— Я хочу, чтобы вы, во-первых, полностью разобрались в том, что здесь происходит, и действовали, как прикажут разум и порядочность, а во-вторых, чтобы, сообщая кому следует обо всем, что вы здесь услышали и увидели, могли сдерживать дураков в их идиотских намерениях и тем самым помочь всем нам избежать опасных последствий человеческой глупости и слепоты…

— Вы хотите, чтобы в случае процесса…