Грань безумия

Раллих долго проверял местность сапфировым жезлом, наконец, сдался.

– Ничего не чувствую. Он там вообще есть?

– Три года назад был, а с тех пор, может, помер. Опять же если он магии не проявляет, ничего не колдует, то и мы его не заметим.

– А он дома? Вдруг убрёл куда…

– Время не то. Сидит в своей ухоронке, носа не кажет. У него сапфирового жезла нет, ему оборотней беречься надо.

– Постучимся к нему?

– Можно. Но если не откроет, то ломиться не следует.

На стук в тяжеленную дубовую дверь долго никто не откликался, потом раздалось лёгкое шебуршание.

– Хозяин, отвори! – позвал Стан.

За дверью по-прежнему было тихо, но затем она заскрипела и открылась. Хозяин вышел наружу и прикрыл дверь за спиной.

– Не вовремя вы в гости заявились. Луна нехороша.

– У нас от оборотней средство есть.

– Это добро.

Был обитатель Вымерта невысок ростом и, кажется, худ. Во всяком случае, лицо у него было морщинистым и худым. Остатки седых волос кустились за ушами. Тело было скрыто широкой монашеской сутаной, спускающейся до самой земли. В руке зажат посох: высокий и вычурный – не чета простецким палкам, что выстругивал Стан.

– Поговорить пришли, – сказал Стан.

Старик кивнул и уселся на обрубок бревна, валявшийся неподалёку от двери.

– Говорите.

– Это Раллих Гранк, он хочет расспросить о жизни в Вымерте.

На этот раз отклика не последовало, и Раллих сам начал спрашивать:

– Как тебя зовут?

– Слишком давно никто не называл меня по имени, и я забыл его. Вы можете звать меня Сторож.

– Кого ты сторожишь?

– Я охраняю усадьбу.

– От кого? Ты же сидишь, запершись в своей сторожке.

– От людей, которые могут туда ворваться. Оборотни и прочая нечисть для усадьбы не опасны, а люди в эту пору не ходят, и я могу отсыпаться.

– Что хранится в усадьбе, раз её требуется охранять?

– Там живёт моя невеста.

– Какая невеста? Ты же монах.

– Я не монах. Сутану ношу потому, что это удобно, а клятвы целибата не давал.

– Что ж вы с ней тогда не женитесь?

– Она не хочет.

– Какая же она после этого невеста?

– У меня другой нет, – отрезал Сторож. – Заставлять её не могу и не хочу. Надеюсь, что придёт время и она изменит свои мысли. До той поры буду жить рядом и охранять её покой.

– А если люди захотят увидеть твою невесту, что станешь делать?

– Зачем вам чужая невеста? К тому же вы не пройдёте. Там со всех сторон живая изгородь с ядовитыми колючками, а я, если угодно, садовник. Я не позволю вырубать плоды своих трудов.

– Любопытно посмотреть, как это можно сделать.

Стан досадливо морщился, слыша, как беседа приобретает агрессивную окраску.

– Впрочем, сейчас разговор о другом, – продолжал Раллих. – Вот мы, два человека, пришедшие из тех краёв, где почти нет нежити. Мы хотим повидаться с твоей подругой и говорить с ней. Почему ты не желаешь нас пропустить и как сможешь помешать?

– Про живую изгородь с ядовитыми колючками я уже сказал. Кроме того, есть и другие способы вас остановить.

Раллих, стоявший в вольной позе, резко выпрямился и выхватил меч. Сапфировый жезл в левой руке мрачно засветился.

– Вот ты и выдал себя, чародей! Ты ловко скрывал свою магию, но сейчас она выплеснулась наружу, и я увидел её. На колени, тварь!

Сторож медленно поднялся с бревна, на котором сидел. Ничто в его лице не изменилось.

– Я ни перед кем не стоял на коленях. Не буду и сейчас. Вы ничего здесь не получите. Уходите.

В ответ Раллих ударил. Недавно отточенный клинок должен был разрубить пополам тщедушную фигуру, но Сторож вскинул руку, и меч скрежетнул о посох, словно тот был отлит из чугуна. Без малейшего перерыва посох описал размытый круг, но был отражён синим лучом, сорвавшимся с верхушки жезла.

Несколько секунд продолжался обмен ударами, затем Сторож совершенно спокойно, словно продолжал сидеть на своём брёвнышке, произнёс:

– Тебе меня не победить. Беги, и останешься жив.

– Нет! – выкрикнул Раллих, делая очередной безуспешный выпад.

В этот миг за спиной Сторожа возник Стан. Мелькнул нож, Сторож, охнув, осел на землю. Несокрушимый посох упал и рассыпался пеплом.

– Я же говорил: в спину надо бить, – произнёс Стан, вытирая нож о сутану убитого.

– Спасибо.

– Не за что. Зря мы его убили. Жил себе человек, никакого вреда от него не было, а мы его убили, и теперь неясно, что случится дальше.

– Зачем тогда бил? – с обидой спросил Раллих.

– Вы заставили его проявить силу, причём против вас. Здесь полно спящей магии, и она не опасна, если её не касаться. Но вы её пробудили, а оставлять такое за спиной – нельзя. Сторож сказал, что отпустит вас, но боюсь, его магия могла оказаться сильней, чем он сам. Теперь уже ничего не поделаешь; идём смотреть его келью.

В башенке, где ютился Сторож, ничего интересного не обнаружилось. Запас вяленого мяса да сушёной рыбы, прикрытая крышкой кадка воды – всё для того, чтобы переждать две лунные недели. На стенах развешаны силки и верши, в углу сложен кой-какой инструмент. Единственная странность: в келье не было ничего, напоминающего постель.

Из всей небогатой добычи Стан отобрал лопату и котелок взамен испорченного при варке хрустальной икры.

– Лопата зачем? – спросил Раллих.