Грань безумия

– И сандалом, – сказала Оля. – Тётя двадцать лет назад в Индию ездила. Привезла сандаловую палочку. Сувенир. Чуть больше спички. По сей день пахнет.

– Сандал, понятно. Индия.

Оля вновь взялась за отмычки. Пять минут, десять, пятнадцать.

– Не открывается замок.

– Бывает, – сочувственно и вместе с тем облегчённо сказал Лёнчик. – В следующий раз получится. Ты к замку присмотрись, а я буду над динамитом работать.

Ага, над динамитом. С родителями в двухкомнатной панельке. На пятом этаже. Когда-то он уже взорвался, Лёнчик. Циклов шесть назад.

– И усталые, но довольные, они вернулись домой, – продолжил Лёнчик. Но никто и шагу не сделал. Все смотрели, как Оля продолжает борьбу с замком. Слабонервных просят опять отвернуться.

– Я не могу его открыть, потому что он уже открыт, – сказала она, поняв.

– Да?

Никита, как самый сильный, потянул ручку двери. Никакого результата.

– Все верно, Оленька, – сказала идущая по коридору капитанша. Александра Григорьевна.

Влипли. Стыдно-то как. Неудобно. А, ладно, переморгаем. Все равно через две недели…

– Дверь заперта изнутри. На засовы. И засовы хорошие, и дверь – четыре сантиметра дуба и полтора – сейфовой стали.

– Мы тут это… Историей родного края… – начал готовить отступление Антон.

– Я вижу, – сказала капитанша. – Но торопитесь. Через две недели вам бы всё рассказали и всё показали. А две недели – срок немалый. Сколько всего можно увидеть, услышать, пережить. Ладно, раз вы такие торопыги… Хотя, конечно, неудобно. Новолуние и всё такое. Хотя не настолько неудобно, чтобы ломать планы полностью. Всегда есть запасной вариант, – в отличие от ребят, капитанша говорила громко. После тишины подвала – очень громко.

– Да мы и не ломаем. Просто, раз уж мы тут все сегодня собрались, любопытно, кто ж это там заперся изнутри, – сказал Лёнчик. – За крепкой дверью.

– Узнаете непременно, – пообещала капитанша. – Все четверо. Хотя и троих хватило бы вполне. Но мы опасались – вдруг и троих не будет. Вы, видно, предчувствуете – и прыгаете со страху с крыш. А боятся нечего. Гордиться нужно. Раньше так и шли на смерть – за Сталина!

– Там что, Сталин? – спросил Антон.

– Все узнаете в свой час. Теперь уже в свою минуту. Слышите?

Они слышали. Как кто-то мокрыми ногами прошлепал по полу, верно, кафельному, как отодвинулся один засов…

– Вам, любознательные, скажу, – она начала пятиться. – Вы чудесные дети. Без преувеличений. Такие и нужны. Вернее, таких он и хочет.

Отодвинулся второй замок.

Антон одной рукой держал фонарь, другой достал выкидушку. Нужно будет в следующей жизни изучить ножевой бой. Сначала по книжкам, потом потренироваться, а лучше найти мастера. Ну, хотя бы разрядника.

– Ой, не смеши меня, – капитанша была уже далеко. Нужно бы за ней, но ужас, отсутствие которого ощущалось совсем недавно, пришел. И приморозил ноги. Что вы хотите, они даже не восьмиклассники.

Дверь начала открываться.

– Умираю, – предупредил Лёнчик. И исчез с легким хлопком.

– Давай, Оля, пора, – сказал Никита, и они исчезли одновременно. Искусство лёгкой смерти вместо смерти мучительной они узнали давно. Пришлось узнать. Тяжело умирать в мучениях. Жаль, не всегда срабатывает.

Антон не торопился. Нужно же посмотреть!

– Не смотри, – сказал внутренний голос.

И он решил послушаться. В другой раз посмотрит.

Капитанша, а вернее, полковник службы… да неважно, какой службы, не верила своим глазам. Вот были ребята, и вот их нет, только фонарики поскакали по полу.

Ну и ладно. Это само по себе очень важно. Открытие.

Она развернулась и побежала. Бежала она быстро, туфли удобные и легкие, и бесшумные.

Добежала до двери, а она закрыта.

Она дернула раз, другой.

– Откройте!

– Извините, Александра Григорьевна. Приказ. Он должен получить требуемое. Вы – запасной вариант.

Запасной вариант? Она не согласна! Можно кого чином пониже. И вообще, полковниками не разбрасываются, особенно с её опы…

7

– Это радостный день для всех нас, но особенно для тех, кто первый раз в жизни пришел в школу! – звонко говорила Людмила Евгеньевна, завуч, через два года заболеет, уволится и будет доживать отпущенное одна, муж уедет в Москву.

Антон осмотрелся. Да, он в первом ряду. Ноги близко. Плечи узкие. Четвертый класс.

– Не вертись.

Антон тоже стал оглядываться. Все они здесь. Никита, Лёнчик, Оля, Витя, Марина, Саша, Коля. И он.

Никто не потерялся.

Они переглядывались – исподтишка, неприметно, торжественная линейка.

А всё-таки он, пусть самым краешком глаза, а увидел. Да, такое запросто не одолеешь. Но ничего, он подрастет.

Они все подрастут.

Александр Матюхин Чепуха

1

– …вушка, всё в поря… е? – взрослый мужской голос.

Сначала она не расслышала. Что-то гудело под черепной коробкой, будто где-то внутри головы мчался неуправляемый скоростной поезд.

А еще болела коленка. Болела с каким-то острым, дергающимся ощущением под кожей. Неприятно и мерзко.

– Девушка?

Она тряхнула головой. Попыталась сфокусироваться, увидела перед собой тощее скуластое личико. Копна белых волос, потрескавшиеся губы, грязные щеки и лоб. Лицо вынырнуло из клубящейся темноты и тут же растворилось.