Грань (СИ)

Замечаю, чтобы отвлечь его от порыва заказать по следующему:

— Ты ж хотел нормальным стать. Быть нормальным. От суки-Риты отойти окончательно.

Мне не больно признать, что на его пути к нормальности я была этакой транзитно-промежуточной станцией.

Он кивает, пожимает плечами, затем вдруг полуоскаливается в ухмылке. Ух-х-х, волчара, думаю весело-сердито. Потому что при этом он еще смотрит на меня, склонив набок голову – мол, замутил, накосячил – осознает. Но ничего поделать с собой не может. Да, он такой.

— Хотел.

— И как – получается?

— Получается. Если б там... не одна.

— «Одна»?! – деланно возмущаюсь я, но ему от этого только веселее, и он настаивает с наглющей полу-ухмылкой:

— Нарисовалась тут, башку снесла... Мозг вынесла... Че, думала, тебе одной можно?

— Чего – можно?..

— Мозги выносить.

Интересно, чем это я его сегодня так – остыл же от меня вроде.

— Я же ждал, что ты приедешь.

— Ты вр-решь, — спокойно определяю я. – Ты «уезжал почти».

— Я тебя ждал, — упрямо твердит Рик. – Знал, что дождусь. А ты приехала с этим... че за хрен там тебя привез?..

А-а, так я завела его. До того ж была одна и грустная, а теперь не одна и веселая.

Смотрю на него не мигая:

— Коллега.

Допиваю талые остатки льда с привкусом елки с лимоном и зачем-то медленно облизываю губы.

— «Коллега». Это он, который?.. Ты поэтому его в проект вместо себя запихнула?.. Пристроила… Хули целоваться давала? – легонько звереет он, тянется через столик и... ловким, привычным движением хватает меня за затылок. Прихватывает. Первое его прикосновение за весь вечер, если не считать, что сюда он притащил меня под локоть.

Не боюсь его. Наверно, это плохо. Никогда не боялась.

— Поцелуй на прощание, — говорю небрежно – и не думаю оправдываться, просто мягко убираю его руку с моего затылка. – По-товарищески. Ты подсматривал?

— Че там подсматривать – при всех, блять, сосались. Не постеснялись даже.

— А тебе не один хрен?.. – интересуюсь спокойно.

— А мне не один хрен, — произносит Рик, глядя мне в лицо. Его больше не тянет выпить.

Он не планировал этого. Всего этого. Что ждал меня – это он от полноты чувств сейчас заливает. Может, пьяный просто. Не мог также планировать, что попадет в десятку. Насколько точно попадет.

Меня должна была бы утомлять его ревность, но, увы, она меня заводит. Потому что насчет «одна и грустная» — это, вообще-то, правда. Так что пусть еще подергается.

Все это его сегодняшнее кино – все именно так от-и-до. Так, как надо. От этого не хочется отплевываться, отмахиваться или убегать. Этого хочется еще.

Разбирать, почему ведусь на него сегодня, столь же праздно, как тогда, в тот самый первый раз. Чтоб пошла тогда черт те где отдаваться полупьяному, прокуренному, взъерошенному незнакомцу? Невозможно. Но возможно. И было. Чтоб пошла сейчас черт те куда с полупьяным, прокуренным, взъерошенным... нарядным... стильным... таким знакомым... чужим-не-моим... Риком – пошла что, собственно?.. Пока ничего вроде. «А мне не один хрен» — это может значить что угодно, издеваюсь сама над собой. И... мне ли не знать, что это значит у него.

— Че телефон не брала? – ворчит внезапно Рик, будто только сейчас припомнив. – Не отвечала на сообщения? Тогда, после Лотоса?

— Грузить тебя не хотела.

— Чем?..

Тут мне звонят. Полагаю, Рику прекрасно слышен голос, громко спрашивающий из сотки:

— Ну как там вечерина? Мне стоит подъезжать?

— Не стоит. Я тоже скоро сваливаю, — отвечаю, глядя на Рика – и вижу у него на лице загнанно-жалобное отчаяние. Яростное. Умоляющее. Взгляд номер какой-то там. Когда-то там. Помню.

— Я подъеду, заберу тебя?.. Поужинаем вместе?..

— М-м, — то ли сомневаюсь, то ли разрешаю я и «кладу» трубку, а сама все смотрю, смотрю на него.

Нет, я не садистка и от его взгляда-когда-то-там мне уже не хочется его дербанить. Я ж тут не грызусь с ним, сижу – мы просто общаемся.

— Сваливаешь? — хмуро замечает Рик, не сводя с меня глаз.

— М-м.

— Какой дебил спрашивает разрешения приехать к девушке?

— Девушка – это я? Кстати, я недавно говорила с твоей. С Ниной. Она милая. Так мило рассказывала про твои ухаживания. Как ты робел с ней поначалу.

— Это все?

— Она еще просила не докучать тебе.

Его слегка перекашивает – он не хотел о ней говорить. И хоть я и не садистка, сейчас это другое. Ведь и раньше, если ему чего-то не хотелось, я это делала, чтобы словить реакцию и кайфануть от нее. Правда, меня следует отшлепать за бессовестное вранье, будто я считаю Нину «милой».

— Снюхались...

— Разнюхались, не переживай. Только ты, когда будешь ей рассказывать про сегодняшний вечер, не ляпни ненароком, будто это я тебя тут подстерегала, а не наоборот.

Меня тянет выполнить обещание, данное не столько Йонасу, сколько самой себе – свалить отсюда. Унестись. И меня несет.

Да только если меня несет, он же подхватывает:

— Кати, блять... остановись...

— Чего тебе еще надо?..

— Да, блять, послушай... ты ж не слышишь ни хуя...

Слышу. Как будто впервые за весь вечер, да впервые за последнее время слышу, как меня зовут по имени так, как только он один умеет.