Грань времени

Я прямо в пижаме спускаюсь на кухню, прихватив с собой iPad, а Дафна стоит по стойке «смирно» у дальнего конца столешницы. Она слишком хорошо выдрессирована, чтобы схватить что-нибудь со стола, но, похоже, что все же не теряет надежды заставить кусочек, а может быть, и все блюдо спрыгнуть со столешницы на пол. Пока что это не работает.

Папа, который режет овощи, стоя у раковины, поручил Коннору взбить яйца. Но Коннор помешивает их вместо того, чтобы взбивать, а это значит, что у нас будет резиновый омлет. Я кладу свой планшет на другую сторону столешницы и протягиваю руки к большой серебряной чаше.

– Я справлюсь с этим. Но ты можешь сделать доброе дело и налить су-шефу немного кофе.

– С радостью. – Коннор отдает мне миску и берет кружку из шкафа. – Вы с Треем хорошо провели время?

– Мы очень хорошо провели время, но и очень непросто. Кэтрин будет завтракать с нами?

– Не уверен. Она еще спала, когда я вошел… проверить, как она там.

– Я знаю, Коннор, – говорю я с сочувственной улыбкой. – Все в порядке. Я уже не маленький ребенок. Вам, ребята, больше не нужно это скрывать.

– Ладно, что ж, тебе придется прояснить это с твоей бабушкой. И я подозреваю, что ты не хочешь вести с ней этот разговор, верно? – Он натянуто улыбается мне, протягивая кофе.

Я отвечаю ему многозначительным взглядом.

– Так почему ты интересуешься Кэтрин? – спрашивает Коннор.

– Просто думаю, стоит ли подождать и рассказать всем, когда она тоже будет здесь.

– Она плохо спит из-за смены лекарств, поэтому я расскажу ей все подробности позже, – после той вспышки гнева, во время нашей встречи за пиццей прошлой ночью, Кэтрин, наконец, получилось убедить обратиться к врачу, чтобы скорректировать прием лекарств.

– О’кей. – Я беру молоко из холодильника и наливаю немного в свой кофе, затем вливаю порцию побольше к яйцам и снова начинаю взбивать с чуть большей силой, чтобы омлет получился красивым и пушистым. – Итак, папа, ты знал, что Кэррингтон Дэй принадлежит киристам?

Он оглядывается через плечо, отрываясь от плиты.

– Э… нет. Я определенно упомянул бы об этом.

– Именно так я и подумала.

– А кто такой Кэррингтон Дэй? – спрашивает Коннор.

– Правильнее будет спросить – что такое Кэррингтон Дэй?

– Ладно, и что же такое Кэррингтон Дэй?

– Школа Кэррингтон Дэй сливается с Брайар Хилл, – говорит папа. – Это было решено еще в январе, сразу после того, как я начал преподавать. Во всяком случае, в этой временной линии. Кейт этого не помнит.

– Вчера вечером я выяснила, что Кэррингтон Дэй – киристская школа. Я не знаю, принадлежит ли она официально киристам, но вечеринка проходила в доме Евы Конвелл. У ее бабушки и дедушки в гостиной висит картина, изображающая Пруденс в натуральную величину, с огромным животом. У меня было такое чувство, что я смотрю на себя в кривое зеркало.

– Я так понимаю, что ты не задержалась надолго, – говорит папа.

– Верно. Трею нужно было перекинуться парой слов с одним учителем, который уходит на пенсию из Брайар Хилл, но мы ушли сразу после этого.

– Харви Тилсон, верно? Он был на больничном с тех пор, как я начал преподавать.

– Да. Тот, кто решил провести его вечеринку по случаю ухода на пенсию и прием в честь Кэррингтон Дэй одновременно, явно не спрашивал его мнения на этот счет. Он был в ярости. Сказал, что потратил десятилетия на изучение этих шарлатанов, и, в общем, он считает это слияние плохой идеей. И что оно превратит Брайар Хилл в инструмент пропаганды.

– Это, вероятно, и правда опасно для науки, хотя я думаю, что это более серьезная проблема для социальных наук. Но я сомневаюсь, что это повлияет на мой отдел. Как можно политизировать математику?

Коннор фыркает.

– Арифметические задачи, Гарри. «У тебя есть десять яблок. Ты отдаешь одно яблоко Киру. Сколько яблок у тебя осталось?» И правильный ответ будет: «Это зависит от обстоятельств. Если у тебя их всего девять, Кир не посчитает тебя достойным».

Мы прикидываем еще несколько потенциальных арифметических задач. Ни одна из них не пестрит остроумием, а шутка Коннора о вычитании неверных из мирового населения – самый настоящий черный юмор.

– Ну, – наконец говорит Коннор, – это определенно означает, что ты больше не пойдешь в школу.

– Нет, не означает. Память Евы не была стерта, она помнила нашу встречу в храме. А Пруденс, похоже, использует ее как посыльного. Они наблюдают за мной, и я не думаю, что Пру рада тому, что она видит. Я не знаю, связано ли это с моей работой с Кирнаном или с чем-то еще, но Ева сказала, что моя тетя очень обеспокоена тем, что я сосредотачиваюсь на учебе, а не на том, что она называла «внеклассной деятельностью». Кстати, вы не замечали синий фургон снаружи? Тот, что всегда припаркован у обочины?

– Ты о том, который принадлежит парню, живущему по соседству? – спрашивает Коннор.

– Наверное. Ты в этом уверен? Меня преследует странное чувство…