Грань времени

Весь следующий час я повторяю то же самое, что говорила и маме за неделю до ее отъезда: «Со мной все будет в порядке. Я уже большая девочка». Опуская только часть о том, что я буду очень занята, потому что папа знает, как именно я буду занята, и в его отсутствие мысли об этом не заставят никого из нас чувствовать себя лучше.

* * *

Карты центральных районов города не сильно меняются с течением времени. После около получаса разглядывания карты Атенса 1938 года не лучшего качества, которую мы нашли в Интернете, я сравнила ее с картами Google и обнаружила только пару новых названий и улиц. В остальном они были идентичны, поэтому я решаю использовать цифровую версию карты, в которой больше полезных функций и от которой меньше болит голова.

Вчера мы только и делали, что учили язык и обсуждали детали перемещения 1938 года. План состоит в том, чтобы внедриться и, проще говоря, наблюдать. Мне нужно познакомиться с городом, эпохой и ее порядками. Если я буду уверена в своих возможностях, понаблюдаю издалека за тремя историками, но вступать в контакт не буду.

Я как раз пересчитываю кварталы от стабильной точки до места моего назначения, когда раздается стук в дверь… и я тут же забываю, сколько я насчитала: семь или восемь. Я потираю веки.

– Входите.

– Не буду спрашивать, занята ли ты, – говорит Коннор, – потому что уже знаю ответ. Мне нужен твой ген ХРОНОСа на несколько минут.

– Жаль, что я не могу вырвать его и передать тебе. Что мне нужно сделать?

Он садится на подлокотник дивана и немного наклоняется.

– Кажется, я нашел Уоллеса Меллера. Не знаю, стоит ли сейчас говорить об этом Кэтрин, но, если я не ошибаюсь, он отправился не в Россию. Он отправился в Копенгаген. И в 1955 год, а не в 1957-й.

– Хорошо. Просто невероятно. Как тебе удалось выследить его, если она назвала нам не тот год и не ту страну? Спутник ведь был запущен в 1957 году, верно?

– Да, но прошлой ночью я задал Кэтрин пару… уточняющих вопросов… об Уоллесе, когда ее лекарства подействовали. Она упомянула кое-что, чего раньше не говорила. Что-то о его участии в Международном геофизическом году[22]. Это такая масштабная научная конференция, проходившая в 1957 и 1958 годах, но ее планирование началось на два года раньше. Поэтому я начал рыть глубже и нашел одну статью о том, как США и СССР только начинали космическую гонку, и какая-то шишка из администрации нашего президента объявила, что в рамках участия в МГГ мы отправим на орбиту спутник. И это, конечно, приводит в бешенство советские власти, чей представитель в МГГ созывает, как ты уже догадалась, пресс-конференцию, на которой сообщает, что СССР сделают это первыми. И что их спутник будет больше. Вся международная пресса закатила глаза, услышав это, но советский парень в итоге оказался прав.

Он бросает мне распечатанную фотографию: мужчины в костюмах, в основном среднего возраста, сидят возле окна. Слева стоит парень помоложе. Только занавес, сделанный из белого кружева, выглядит на этой фотографии будто не к месту для пресс-конференции.

– Кто из этих парней Меллер?

– Забавно, – говорит он, а после, похоже, задумывается. – Хм… думаю, он мог бы быть на фотографии. Даже не думал об этом. Полагаясь на описание Кэтрин, он среднего роста и веса, с редеющими волосами и в очках, похож на ботаника.

– Все они подходят под описание. А есть там поблизости стабильная точка?

– В Копенгагене 1950-х годов есть только две стабильные точки, поэтому будет несложно проверить. Та, что в замке Розенборг, ближе всего к посольству России, так что я бы начал с нее. В газете говорилось, что конференция состоялась второго августа. Тем не менее он мог бы прибыть пораньше, так что, возможно, следует проверить и первое августа.

Он протягивает мне моего давнего врага, «Журнал стабильных точек», и я тяжело вздыхаю.

– Ты хочешь заняться изучением языка?

– Ньет, – отвечаю я по-русски. – Я скажу тебе, если найду что-то.

– Что ты делала с картами? Может, я или Кэтрин могли взять это на себя?

Я отрицательно качаю головой. Ну да, они могли бы сосчитать кварталы от стабильной точки, но дело скорее в том, что мне нужно прочувствовать это место, прежде чем я отправлюсь, и я не знаю, как они смогли бы помочь мне.

– Может быть, кто-нибудь из вас приготовит кофе?

Спустя двадцать минут он возвращается с большой кружкой кофе, протеиновым батончиком и овсяным пирогом со сливками.

– Полезное или вкусное?

Я хватаю овсяный пирог.

– Но оставь протеиновый батончик. До него я тоже доберусь.

– Есть успехи? – Он садится рядом со мной на диван и заглядывает через мое плечо в «Журнал», хотя я почти уверена, что он видит лишь череду черных квадратов.