Гранат и Омела (СИ)

— Нет! — отрезал Дамиан. — На это нет времени! Если Храм распорядился разжечь костер посреди города, значит главные ворота закрыты. Пока не перероют весь город от дворца до крысиных канав и тоннелей, не успокоятся.

— Кому, как не тебе, об этом знать.

Глаза у Дамиана сверкнули алым — даже в такой темноте она заметила.

— Хочешь обсудить мои деяния сейчас? — прошипел он.

Авалон разозлилась. Возможно, на нее так подействовала вина, а, возможно, его презрение.

— Да! Ты сам собирался сдать нас своим шавкам.

— Закрой свой поганый рот! — рявкнул Дамиан ей в лицо, но тут же осекся и понизил голос. — Лучше подумай над тем, что, если бы не твоя лилитская сестра, все было бы нормально. Я не собирался вас сдавать. Пока.

— О, премного благодарна! «Пока», — передразнила Авалон. — Мне сказать тебе «спасибо» за то, что великодушно даешь мне отсрочку перед костром на несколько дней?

— Я хотя бы не лгу, — холодно бросил он. — Я ни разу не сказал ни слова неправды, в отличие от тебя.

— Ох, вы посмотрите на этого благородного убийцу. Честный человек, который лжет ради правды! Ты лгал! — Она ткнула его пальцем в грудь. — Ты выдавал себя за Горлойса!

По лицу Дамиана пробежала тень растерянности.

— Я не… Ты сама выдавала себя за треклятую королеву!

— А я и не притворяюсь святошей! В отличие от тебя! — Щеки Авалон пылали, в груди бил барабан войны. Она почувствовала себя победившей в этом споре, когда заметила смятение Дамиана, и это окрылило ее. Ей захотелось окончательно уничтожить его спесь, нанести последний, решающий удар.

— И штаны тебе натянула вовсе не вера, — бросила она и, поднырнув под его руку, выбралась на узкую улицу.

Сзади послышалось злое, бессильное рычание Дамиана.

— Князь Всемогущий, дай мне терпения, иначе я сейчас придушу ее своими руками, — пробормотал он себе под нос вымученно.

Авалон огляделась по сторонам и, не оборачиваясь, бросила:

— Я иду искать Марту.

Она свернула налево, возвращаясь к тому месту, откуда прибежала. Скорее всего, эти улицы уже осмотрели вдоль и поперек, поэтому ей ничего не… Впереди в темноте забрезжил свет. Сердце Авалон подскочило и резко рухнуло вниз. Ее за руку схватил Дамиан и дернул в ближайшие кусты.

— Тебя только за дровами для собственного костра отправлять, — прошептал он рассержено ей на ухо, стоя вплотную к ней сзади. — Если ты умрешь, умру и я.

— На то и расчет, — Авалон повернула голову, чтобы звук ее тихих слов достиг только его ушей. — Твои руки пригодятся, если мы встретимся с храмовниками.

— Я не собираюсь убивать своих братьев!

— Что-то поздно ты спохватился, — Авалон осеклась и спросила: — Как ты освободился? Я же сильно завязала узлы.

— Мучительно несносно ты их завязала. — Ей показалось, что Дамиан усмехнулся, но она не могла обернуться полностью и убедиться в своей догадке. Она почувствовала, как он приблизился к ней, ощутила дыхание на щеке. — Не переживай, я обязательно покажу тебе, как это делается, когда буду привязывать тебя к остову костра.

Авалон могла поклясться, что услышала, как треснуло ее сердце.

— Он ушел. Пошли, — Дамиан подтолкнул ее вперед и заставил двигаться, не подозревая, какие тугие узлы завязались в ее животе. Они вполне могли соперничать с теми, что мог завязать он.

Она побрела за ним, радуясь, что холод остужает ее мысли. В горле как будто застряла заноза — ни сглотнуть, ни выплюнуть. Авалон чувствовала себя одурманенной — ей было точно так же тревожно, когда Каталина предложила ей дым из гранатовых листьев. Точно так же колотилось сердце и тянуло низ живота. А потом Авалон стошнило. Видимо, и сейчас она где-то ненароком вдохнула дыма из гранатовых листьев. Она подумала о том, что комната, отведенная им с Дамианом, по признанию Марты, сдавалась бархатным девицам.

Ну, конечно! Марта припрятала у себя зерна, значит и для своих постоялиц у нее может найтись дым! В комнате остались пары, которыми я надышалась.

Авалон испытала сокрушающее облегчение. И едва не расплакалась от этого осознания. Оно было ей необходимо.