Гранат и Омела (СИ)

Горлойс покраснел от гнева. Дамиан чувствовал сгустившееся в воздухе напряжение — вино всегда ожесточало его брата, а судя по двум темным бутылям, что стояли у камина, он уже был близок к той стадии опьянения, когда легко одним безумным решением казнить Падре Сервуса и навсегда разругать государство и Храм. Ерихон опустил взгляд в пол и молчал, но Дамиан видел изогнутый край его губ. Он понимал, что кардинал мысленно подбирает нужные слова, чтобы распалить гнев Горлойса, словно искра огня — сухой стог сена. Одна единственная реплика, и все, что знал Дамиан, рухнет. Наставник, который заменил ему родителей, отправится на плаху за свое здравомыслие. Мало того, исчезнет сдерживающий рычаг в виде Падре Сервуса, Горлойсу не составит труда избавиться и от брата-бастарда. И станет совершенно неважно, что Дамиан принял сан инквизитора, отказался от мирских благ и дал обет безбрачия, лишь бы не представлять угрозу правлению Горлойса. Эта простая истина пронзила его смертельным холодом.

Да пропади ты пропадом.

— Я согласен.

Дамиан рухнул на колени, как подкошенный, не заботясь о боли, стрельнувшей до бедра. Глаза короля сузились, багрянец выполз на шею из-под шелкового воротника.

— Я приму за честь, Ваше Величество, предстать вместо вас на свадебной церемонии, — слова кололи рот Дамиану, но он продолжал. — Боюсь, я не смогу в полной мере передать ваши высокие манеры, но сделаю все от себя возможное. Благодарю за оказанное мне доверие.

Симеон, развернувшись на стуле, слушал ученика безмолвно, только его тяжелые брови прикрывали глаза, и с каждым словом он мрачнел все больше. Договорив, Дамиан склонил голову. Темные мокрые волосы упали ему на лоб, и по лицу поползли капли дождевой воды.

— Решено. — Королевский кулак с грохотом обрушился на подлокотник. — И впредь, Симеон, не вздумай перечить своему королю. Я не прощаю дерзновений даже глубокому возрасту. А ты, бастард, поднимись и не разводи луж на моих коврах.

Дамиан исполнил повеление и заметил, с каким злорадным удовольствием Ерихон взирал на бессильную ярость Симеона.

— Идите. Вы свободны. Ерихон, останься.

Отосланные королем, Симеон и Дамиан в молчании спускались по лестницам. Дамиан все ждал отповеди наставника, и внутри опять поселился бес страха — каждый раз, когда Симеон задерживал дыхание, его внутренности сжимались. Но Падре Сервус хранил безмолвие вплоть до выхода за пределы большого двора. Как только они миновали надвратные башни, он бросил:

— Глупый мальчишка! Упрямее мореного дуба! О чем ты только думал? — Он оглянулся на Дамиана с раздражением. — Ты хоть понимаешь, что король желает избавиться от тебя? Я столько лет хранил твою жизнь, потому что обещал почившему королю Эдуарду.

— Он явно собирался отправить вас на казнь, Ваше Превосходительство, — пробурчал пристыженный Дамиан. — Если бы вы продолжили противиться…

— Я бы справился с пьяной опрометчивостью Горлойса, Дамиан! Наутро меня по его же указу и отпустили бы. А ты!.. Ты даже не понимаешь, какие неприятности на себя навлек этим бестолковым геройством!

— Кто-нибудь видел инквизитора Баргаста? — раздался знакомый крик.

Дамиан отвлекся, разыскивая в дождливой пелене силуэт, стучащийся в двери гарнизонных построек.

— Эй, я здесь! Варес? — чем ближе они подходили, чем четче проступал из дождя человек. — Варес, что случилось?

— Дамиан! Ваше Превосходительство, — Варес кое-как наспех поклонился Падре Сервусу, позабыв о необходимости приложиться к его кольцу в знак уважения к Князю. — Дамиан, еще один отряд! Тот, что вез тело вёльвы.

О неприятностях речь, они и навстречь.

— Где?

— В семи милях от городских стен, на главном тракте. Тела растерзаны и раскиданы у дороги. Похоже, бедняги даже не успели перегруппироваться к нападению. Тело вёльвы исчезло. И повсюду следы когтей.

— Отправляемся. Надо осмотреться. Простите, Ваше Превосходительство.

— Ничего, Дамиан. Отправляйтесь. Да благословит вас Князь.

Прильнув на прощание к кольцу наставника, Дамиан чуть ли не бегом бросился к конюшням. Варес пыхтел сзади, стараясь приноровиться к его скорости:

— Дождь развезет все к тому моменту, когда мы туда приедем, но парни из дорожного патруля сказали, что эти когти… Дамиан, это не обычные волки или медведи. Это что-то намного крупнее.

Дамиан крикнул конюшим, чтобы запрягали лошадей, и рванул в сторожевую башню по мокрым ступеням.

— Вы трое едете со мной, приказ Падре Сервуса! — рявкнул он на стоящих поблизости от входа мужчин, которые отдыхали у огня. Дамиан видел: они собираются спорить, что не подчиняются вшивой псине из Храма, и еще громче гаркнул: — Я что, на вёльском говорю? Быстро!