Гранатовый сок

Вскоре после моего пробуждения ко мне в палату зашёл врач и, узнав в нём одного из наших медиков, я понял, что я нахожусь не в обычной больнице, а в госпитале охотников. Первое время я не мог ни с кем говорить, только стонал и пытался зачем‑то содрать с себя гипс, но врач, тем не менее, счёл нужным рассказать мне, что произошло. Оказывается, меня оперировали почти сутки. Собирали по мельчайшим деталям берцовые кости, а на месте коленных чашечек установили двухполюсные протезы. Ещё он подметил, что мне сказочно повезло – выше коленей ничего не пострадало, только ссадины и небольшое сотрясение. Потом он добавил дозу обезболивающего и оставил меня, как он выразился, отдыхать.

Отдыхом я бы это не назвал. Первые дни у меня было стойкое ощущение, что я попал в ад, и черти жарят меня на сковородке. Днём и ночью я извивался на постели, тщетно пытаясь высвободиться от тисков боли. Почти ничего не ел, сильно похудел и ослаб. Но через две недели я вдруг то ли свыкся с болью, то ли начал поправляться – у меня появились аппетит и желание жить. Я даже попросил у врача свой телефон. Нужно было позвонить маме и бабушке, успокоить их и сказать, что мне уже лучше. А ещё очень хотелось поговорить с Линой. Каким идиотом я был, что не признался ей в своих чувствах! Теперь‑то для этого точно не время. Хотя, я и не планировал. Просто соскучился. Хотелось услышать её голос.

Совпадение ли – не знаю – однако почти сразу после моей просьбы ко мне в палату пришёл человек из шестого отдела, тот самый, который раньше по просьбе руководства уговаривал меня перейти работать к ним. Придвинув стул к моей кровати, он раскрыл папку, вытащил оттуда какой‑то фиолетовый лист с водяными знаками и приблизил его к моему лицу. Похоже на чьё‑то свидетельство о смерти.

Перед глазами у меня всё поплыло от страха, когда я прочёл на нём свои имя и фамилию. Нет! Неправда! Они не могли так со мной поступить!..

– Мир уже две недели считает вас мёртвым, – заговорил человек в чёрном. – Вас похоронили в закрытом гробу. Вернее, то, что от вас осталось. А ещё вернее, это были останки того вампира, за которым вы погнались.

– Вы специально это всё подстроили! – вспомнив, как Лёшке приказали снять с меня куртку со всеми документами и жетон охотника, я похолодел. – С самого начала планировали так сделать!

– Да, – не тушуясь, признался он. – Мы не хотели бы, чтобы СКОК вас потерял. Учитывая полученные травмы, вы вряд ли когда‑либо вернулись бы в седьмой отдел. Прогнозы врачей неутешительные. Возможно, вы когда‑нибудь и сможете встать на ноги и ходить на костылях. Но на что‑то большее, увы, рассчитывать не приходится.

– Тогда зачем я вам?! – крикнул я отчаянно. Не помню, чтобы я до этого когда‑нибудь так повышал голос.

– Наше предложение о переводе в шестой отдел всё ещё актуально, – ответил он спокойно. – У нас есть проект, с которым, как мы полагаем, никто не справится лучше, чем вы. Здесь всё подробно описано. Подумайте.

С этими словами он положил увесистую толстую папку на одеяло рядом со мной и, встав, вышел из палаты.

Сначала я читал материалы с интересом. Так вот, оказывается, чем занимаются в засекреченном отделе! Но очень скоро интерес сменился оправданным скепсисом, позже испугом, а ещё через несколько десятков минут я, попросив у медсестры красную ручку, принялся активно вносить исправления в текст, зачёркивать некоторые абзацы и писать свои заметки на полях. Нет, сама идея‑то увлекательная, да и техническое оснащение, как я вижу, позволяет провернуть такое фантастическое предприятие, но местами всё выстроено настолько нелогично, что хоть вешайся! Увы, ребята, так не сработает. Сейчас я вам расскажу, как нужно.

Когда вечером того же дня охотник в чёрном снова зашёл ко мне, я обессилено спал, а его папка – исписанная вдоль и поперёк – лежала у меня в изголовье. Он очень аккуратно попытался вынуть её, но всё равно меня разбудил. Открыв глаза, я видел, как мужчина наспех перелистал содержимое, прочитал несколько заметок. Одобрительно цыкнул и покачал головой:

– Похоже, наше руководство не ошиблось. Рад видеть вас в деле.

– Принесите мне планшет, – сонно проговорил я, – или ноутбук. Это не все замечания, просто долго писать руки мне неудобно. А ещё я хочу сыграть с кем‑нибудь в шахматы.

* * *

Умерев для остального мира, я в то же время вдруг ожил и оживил вместе с собой весь шестой отдел. И даже перспектива на всю жизнь остаться затворником в СКОК меня не пугала. Уж больно интересную задачу передо мной поставили! И хотя ещё три месяца мне пришлось пролежать в гипсе, я работал прямо из кровати на ноутбуке, шлифуя до блеска теоретическую часть проекта. Потом гипс с меня сняли, и я стал готов к воплощению намеченного на практике.