Гранатовый сок

– Ну да, конечно, – Ларочка запустила пальцы, увешанные панковскими перстнями, в свой ирокез. Взъерошила его, испортив укладку. – Ты ведь специально тут вынюхиваешь. Не надо вынюхивать, таких здесь не любят. Задавай лучше свои вопросы прямо, я расскажу.

– Хм… Что значат буквы и цифры на вашем кулоне? – выпалил я, прежде чем успел сообразить. Ларочка, к счастью, подвоха не заподозрила.

– Эти? – она вытащила свой медальон из-под топика и перевернула его тыльной стороной.

– Б-07-04425, – прочёл я вслух. – Да, эти.

– У нас два главных штаба. Основной в Смоленске, он обозначается буквой А. Второй здесь, в Москве – буква Б. Следующие две цифры – это отдел. В СКОКе их семь. Реальные охотники, как я, относятся к седьмому отделу. Арсений и другие научные сотрудники – это второй отдел. Медики и лаборанты – третий. Служба безопасности – четвёртый. Программисты и другой офисный планктон типа тебя – пятый. Есть ещё закрытый, шестой отдел. Они занимаются засекреченными проектами.

– А первый отдел? – показательно зевнув, спросил я.

– Первый – это руководство. Про них ничего не скажу. Знаю только, что все дико боятся какого-то Каспера, которого никто никогда в глаза не видел – ни в живую, ни по видеосвязи. У него несколько замов, вполне нормальные ребятки. А сам он капец какая тёмная лошадка. Никто не в курсе, сколько ему лет, как его на самом деле зовут, мужик он или баба. Руководит всеми дистанционно, лица не показывает, даже меняет тембр голоса какой-то прогой. Понятно, почему. Очкует. Шифруется.

– Он тоже работает в Москве? Или в Смоленске?

– Понятия не имею. Каспер вездесущ, – Ларочка хмыкнула. – Он везде и нигде одновременно… А прикинь, если он и сейчас где-то рядом и слышит нас!

Она притворно огляделась по сторонам, потом снова посмотрела на меня и, сделав большие глаза, поднесла палец к губам.

– Ну ладно. Бог с ним. А последние пять цифр?

– Это личный код охотника. Его можно пробить по базе и узнать досье на сотрудника. По нему же можно определить личность охотника в случае, если ему размозжили башку или что-то в этом роде.

Я посмотрел на неё с опаской:

– И часто у вас такое бывает?

– В седьмом отделе текучка большая, – Ларочка нервно повела плечом. – Такие вот пироги.

Внезапно она потеряла ко мне всякий интерес. Подняла, наконец, пятую точку со стола и, щёлкнув в мою сторону пальцами, направилась к выходу. Она была уже в проходе между рядами рабочих мест, когда я, выскочив следом, окликнул её:

– Лариса, подождите!

– Чего ещё? – через плечо бросила та.

– Личный код Каспера – четыре ноля и единица?

Охотница резко обернулась:

– Не буду спрашивать, откуда тебе это известно. Хотя нет, спрошу. Копаешься в базе?

Я улыбнулся, изображая простачка:

– Доступа к базе у меня пока нет. Просто предположил, что у него должен быть красивый номер. Я же программист, люблю цифры…

Нахмурившись, она снова приложила палец к губам и, виляя массивными бёдрами, удалилась.

* * *

Кто бы мог подумать. Сам Каспер преподнёс мне свой личный медальон охотника. Можно сказать, с барского плеча. Вероятно, он и пишет эти странные анонимные послания, концы которых невозможно отыскать. И настраивает меня против своих же подопечных. Ничего не понимаю. Разве задача главного охотника на вампиров – не ловить вампиров? То есть, меня. Вместо того, чтобы поступить со мной так же, как они поступают с другими пойманными, он зачем-то меня крышует. Что бы всё это могло значить?..

Последние открытия и связанные с ними вопросы оказались для меня слишком уж тяжёлой ношей. Я чувствовал, что в одиночку её на себе не унесу. В этой загадочной схватке охотников с охотниками мне нужна помощь. И не чья-то там, а помощь таких как я. Я не мог больше оставаться один на один со всем этим.

«Приезжай…» – всё ещё шелестел у меня в голове этот пробирающий до нутра голос, от которого веки слабели и чуть опускались, а ресницы, как и во сне, подрагивали.

Вечером, приехав домой, я наконец-то решился изучить детский рюкзачок Влада, к которому до этого дня не испытывал ни малейшего желания прикасаться. В кармашках нашлось много всего: имбирный пряник, упаковка гематогена, коготь крупного зверя, похожий на медвежий, длинное перо какой-то большой птицы – белое с чёрными концами, брелок с засушенным скорпионом и уже знакомая мне пустая бутылка из-под детского сока, в которой, как я теперь понимаю, был вовсе не сок.

Но самой ценной находкой был, конечно же, мобильный телефон – маленькая трубка с узким экраном и большими кнопками. Самая простенькая, зато неубиваемая. Когда-то, до всех этих навороченных смартфонов, и у меня была такая же.

Включаться телефон отказывался, что, в общем-то, неудивительно. Сколько времени прошло с тех пор?.. Я бросил взгляд на настенный календарь. Почти три недели. Разумеется, за это время аккумулятор сел в ноль. Пришлось перерыть вверх дном полквартиры, чтобы отыскать свой старый провод – и уже через пару минут маленький экран зажёгся, выдав приветствие.