Гранатовый сок

Его длинные блестяще‑чёрные волосы были собраны назад в хвост. Он оказался довольно высоким, метра под два ростом, с атлетичной фигурой. Мысленно поставив нас с ним рядом, я ощутил себя маленьким мальчиком, и в моём животе что‑то непроизвольно сжалось. Больше всего трепета наводили, наверное, его глаза, которыми он стрельнул в мою сторону – чёрно‑карие, с едва заметным зрачком. Кожа век под ресницами была тёмной, будто их подвели карандашом, что наделяло взгляд хищнической выразительностью. У людей я такого никогда раньше не видел, разве что у кошек или зверей посерьёзнее.

Сняв перчатки, он бросил с порога будто бы между прочим:

– Угомонитесь. Это я пригласил нечистокровку.

Глава 17. Константин

Все притихли. Ян вернулся за стол, Штефан как‑то потерянно сел напротив него, а Илона продолжила красить ногти. Не успокоился только Влад. Как ни в чём не бывало, он продолжал скакать вокруг Константина, повторяя:

– Братик, можно я его съем? Братик, братишечка, можно?! Ну пожалуйста! Он такой сладкий! Разрешаешь?..

Штефан, чуть помявшись, вполголоса продолжал оправдываться перед Яном:

– Ну, а что такого я сделал? Он просто привёз нам телефон. Вот он, кстати, – голубоглазый выложил трубку на стол. – Видишь, трагедии не произошло. Ничего критичного. Тем более, подумай, если он тоже вампир, а не человек…

– Даже если так, нечистой крови не место в нашем доме! – прогрохотал Ян, треснув кулаком по столешнице. – Не о чем тут думать!

Илона, едва успев вовремя схватить опрокинувшийся на бок пузырёк с лаком, отвесила мужу подзатыльник. Тот возмущённо посмотрел на неё. В воздухе явственно запахло бытовой ссорой.

Испугавшись, что крепыш вот‑вот врежет если не Штефану, то блондинке, я повернулся к Константину. Безусловно, именно он из всей их компании был тут вожаком, и, по‑хорошему, ему следовало вмешаться, чтобы остудить их пыл, однако сейчас воюющая парочка его совсем не интересовала. Он даже не удосужил их взглядом. Вместо этого прошёл вперёд и начал водить носом в воздухе, будто обнюхивая пространство комнаты. Его выразительные глаза бегло двигались слева направо, словно он читал невидимую книгу – сначала скользнули по потолку, потом по стенам, потом вдоль пола. Без сомнения, он прочёл заодно и всю мою подноготную, потому что очень быстро нахмурился и обеспокоенно взглянул на Штефана:

– Он трогал тебя, – это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Не переживайте, я не сделал ему ничего плохого, – поспешно пояснил я, с трудом проглотив животный страх. – Мы не дрались. Я просто… Просто слегка толкнул его, чтобы пройти в дом.

– Это правда, я не пострадал, – тихо подтвердил Штефан.

Потом эти двое снова переглянулись, на этот раз уже без слов, после чего лицо Константина разгладилось:

– Я тебя понял, – он кивнул и, наконец, переключился на ноющего Влада, который всё это время настойчиво дёргал его за рукав. – Малыш, успокойся. Этот дядя уже не съедобный. Придётся скушать что‑то другое.

Стелла подсунула Владу упаковку гематогена, которой он тут же принялся самозабвенно шуршать. Константин тем временем подошёл ко мне и склонился к самому моему уху:

– Я ждал тебя… – в его полушёпоте, несмотря на холодность и сдержанность, сквозила какая‑то брезгливая неприязнь. – И вот, ты пришёл. Что ж, посмотрим, кто ты такой…

Как голодный лев он обошёл вокруг меня, принюхиваясь. Потом внезапно низким глухим голосом проговорил:

– Зовут Григорий. Живёт в Москве. Работает программистом. Не женат, детей нет. Двадцать пять или двадцать шесть лет…

Сделав ещё один глубокий вдох, уточнил:

– Пока только двадцать пять.

А ведь угадал!

– Родился в декабре, – добавил вдогонку Константин, стоя за моей спиной.

Я с удивлением повернулся к нему, чтобы сказать, что он снова оказался прав, но слова застряли у меня в горле. Вернее, он меня перебил:

– Должен был умереть в двадцать восемь. От диабета.

– И он, глядите‑ка, ещё жалуется! – фыркнула Илона. – Тебе несказанно повезло, красавчик, что ты смог вылечиться!

– Разве я вылечился? Я… – меня вдруг затрясло, то ли от внезапно накатившего голода, то ли от возмущения. – Из‑за вас я заболел ещё более страшной болезнью!.. Да лучше бы я от диабета сдох!..

– Стэн, кто его обратил? – едва слышно прозвучал голос Штефана.

Наверное, Стэн – это такое своеобразное сокращение от «Константин», подумал я. На западный манер.

– Хороший вопрос, – отозвался брюнет, подтвердив мою догадку. – Сейчас узнаем…

Он снова подошёл ко мне близко, почти вплотную. Коснулся длинным ногтем моего подбородка и отодвинул голову вбок. Склонился к шее, сделал шумный вдох и тут же повернулся к Владу, оголяя клыки. Одним прыжком он оказался у стола, за которым сидел, чавкая гематогеном, мальчишка, и заорал на него так, что пошатнулась хрустальная люстра на потолке:

– Ах ты, маленький гадёныш!!! Сколько раз я тебе говорил, не кусай людей!!! А если кусаешь, глупая твоя голова, то сразу же убивай!..

«Нормальный такой совет пятилетнему ребёнку», – про себя подметил я, но решил от греха подальше не вмешиваться в воспитательный процесс.