Гранатовый срез

Полынцев тоже считал, что лажа. Действительно, зачем убивать, если можно просто выкрасть. Да и кто в наше время женщин крадет — проехали, еще в позапрошлом веке. Только что же делать, если других зацепок нет? Сидеть, бамбук курить? Здесь, хоть какой-то мотив присутствует, все лучше, чем ничего. А потом, Светлана сама говорила, что у чеченцев есть своеобразное благородство. Вдруг своеобразие именно в том и заключается, чтоб мужа убить, а жену силой взять. Кто-то же приходил к ней в квартиру. Зачем, спрашивается? Ведь не для того, чтобы милиционера дубиной огреть? Значит, интересует кого-то молодая вдовушка, вот и надо искать — кого. Тем более что такой классный выход на Чечню имеется, ну грех им не воспользоваться, грех!

— А с другой стороны мотивы бывают настолько безобидные, что порой диву даешься, — пустился в рассуждения Гусев, — Вот, хотя бы возьми Родю Раскольнокова — это ж когда еще классик обозначил проблему. А сколько примеров на улице: не дал закурить — забили насмерть, сделал замечание — пырнули ножом. А эти ублюдки, маньяки? Их, видите ли, девочки в школе не любили, поэтому они решили всех баб душить и резать — это что, мотив, по-твоему? Нет, Андрюха, правильно ты мыслишь — не в причине дело, а в людях. Повод, что — пустяк, междометье, абстракция. Он может быть ужасным, денежным. А может маленьким, поганеньким, копеечным, на который нормальный человек и внимания не обратит. Если башка дурная, то любая причина сгодится: настроение плохое, рожа не понравилась, себя испытать захотелось, да просто из интереса. Правильно делаешь, что всех вокруг проверяешь — будет шея, найдется и хомут.

Полынцев слушал собровца, плавясь от удовольствия. Не такой уж наивняк Андрюша, не такой уж и глупец. Лучше сомнительный мотив отрабатывать, чем не иметь никакого. Вон, что старые волки рассказывают: людей без всякого повода в капусту крошат, а тут целая женщина, да еще красавица.

* * *

К обеду выпал первый застенчивый снежок. Для Чечни явление довольно редкое и потому глазу русского солдата особенно приятное. Будто Родина в гости заглянула. Как, мол, поживаете, сынки? Здоровы ли, сыты ли, одеты ли? Скучаю, мол, без вас, жду. Берегите себя, милые, возвращайтесь поскорей.

Мы б вернулись. Мысленно жаловался на судьбу Калашников. Только ты, мать, зовешь, а главком-отец не пускает. Ну вот какого, спрашивается, хрена смену отложили еще на неделю? Больше 10 лет кампания длится, и все никак приспособиться не можем. Наберут дураков на службу, а ты мучайся, подстраивайся под каждого. Земляки тоже своими просьбами все печенки проели. За одним чудаком гонялся по всей Чечне, как бешеный заяц, теперь им другого подавай. Этого поймаешь, еще какого-нибудь придумают. Вот недаром говорят, кто везет, на того и валят.

— Ваши документы, пожалуйста.

Калашников не заметил, как машина подъехала к Аргунскому блокпосту.

— Пожалуйста…

— Куда следуете? — спросил затянутый в броню военный.

— В Грозный.

— Откуда?

— Из Гудермеса, из штаба группировки.

— У вас штаб разве не в Грозном находится? — засомневался проверяющий.

— Вот, даже простые бойцы понимают, что организация управления в нашем курятнике через пень-колоду налажена. Нет, земляк, штаб находится там, где мины не рвутся, поэтому и болтаемся туда-сюда, как шнурки на ботинках.

— Понятно, — кивнул постовой, — счастливого пути.

— И тебе удачи, — махнул рукой Колдун, — Леха трогай.

Машина недовольно заворчала и медленно закрутила колесами. Казалось, она тоже расстроена сегодняшней поездкой. Снег на обочине потихонечку таял, вместе с надеждами на скорое возвращение домой.

— Курить, что ли начать, — от досады выпалил Калашников.

— Ага. И пить, — тут же отозвался с заднего сиденья Мухин.

— И колоться, — поддержал его Антонов.

— И в карты на деньги играть, — подключился водитель.

— Ух сколько у вас фантазий, — поразился Колдун, — и познания-то все какие профессиональные, даже зависть берет.

— И оружием торговать, — с готовностью подтвердил комплимент Мухин.

— И наркотиками, — дополнил Антонов.

— И бабами, — подсказал водитель.

— Да, кстати, о торговле, — спохватился Калашников, на которого дурашливые предложения подчиненных навеяли абсолютно серьезные мысли. — Давайте сейчас проскочим по улице Сайханова, заглянем к нашему поднадзорному, кое-какие вопросы обсудить надо, земляки снова порученьицем озадачили…

Едва Уазик остановился у подъезда Хасана Тасуева, как в окне 2-го этажа показалась его хмурая небритая физиономия. Было от чего хмуриться: Колдун изъял паспорт, права, документы на машину и почти ежедневно наведывался с проверками.

Калашников поднялся в квартиру.

— Здравствуй, Аминат, — поприветствовал он хозяйку, открывшую двери.

Женщина ответила молчаливым кивком. Видно не могла забыть первую встречу, когда ее пронесли перед всеми соседями вверх тормашками.

— Здравствуй, командир, — сказал Хасан, выглядывая из-за ее спины. — Ну что там срок моего заточения еще не вышел? Мне же работать надо, по районам ездить.

— Вот и прокатимся завтра с тобой в район, — согласился Колдун. — Ты дедуле от Берцова посылку передал?