Грандиозная заря

Анн-Лор Бонду Грандиозная заря

Посвящается Нино, без которой Орион не научился бы кататься на велосипеде и жизнь была бы куда скучнее.

Original title: L’Aube sera grandiose

© Éditions Gallimard Jeunesse, 2017

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019

Глава 1 Пятница 22:00

Эта история началась здесь — сразу после развилки на Сен-Совер и Бомон, на дороге местного значения, которая ведёт через возвышенность. Стоял июнь, дело близилось к ночи. Машина с включёнными фарами сбавила скорость, съехала с шоссе, свернула в лес и покатила в сторону озера по туннелю из веток.

Этот старый немецкий драндулет загрязнял атмосферу с конца прошлого века, и девушке, сидевшей на заднем сиденье, было за него стыдно.

Девушку звали Нин, на следующей неделе ей исполнялось шестнадцать, и, судя по счётчику, она молчала уже пятьсот километров. Она смотрела в окно на уродливые кусты и жалела, что не набралась храбрости и не выпрыгнула прямо на ходу, пока машина ещё ехала по городу. Потому что сейчас, вот в это самое время, если бы мать её не похитила, она бы дома, в Париже, готовилась к праздничному вечеру.

Понятное дело, сначала она орала:

— Так нечестно! Несправедливо! Там будет весь класс, весь лицей, вообще ВСЕ!

Дальше шёл список имён (Марго, Бене, Изель, Артур, Сами, Ким, Мануэла), услышав который, мать просто обязана была развернуться и поехать обратно. Однако ни крики, ни уговоры не помогли. Пока Нин всё это кричала, машина уже выкатила на трассу: прощай, Париж, прощай, праздник.

Нин забралась с ногами на сиденье — подальше от матери — и вцепилась в телефон. Она буквально клокотала от злости. Титания просто двинулась. Думает только о себе, как всегда. Даже не сказала, куда они вообще тащатся на ночь глядя! И когда вернутся обратно!

Интересно, можно ли подать на собственную мать в суд за похищение?

Нин даже не успела высушить голову после бассейна, и капли хлорированной воды падали на экран телефона вперемешку со слезами.

Но километр за километром волосы постепенно высыхали.

Глаза — тоже.

Потом телефон разрядился.

И Нин стала смотреть в окно.

Очень хотелось есть.

Титания Карельман, одной рукой придерживая руль, петляла между выбоин лесной дороги. Ветки хлестали кузов. Она вдруг сообразила, что не взяла с собой ничего, чтобы расчистить эту чёртову тропинку. Ни лопаты, ни садовых ножниц. Оставалось только скрестить пальцы и надеяться, что дорогу ничем не завалило и они смогут пробраться к озеру.

Днём, забрасывая в багажник две дорожные сумки и отправляясь за дочерью в бассейн, Титания сомневалась, не совершает ли очередную ошибку. За пятьдесят лет этих ошибок у неё накопился уже целый воз. И единственная из них, о которой она не жалела, была Нин. Теперь, когда они уже почти приехали, Титания уверяла себя, что поступила правильно.

Хотя, конечно, Нин злилась из-за праздника, на который собиралась. Ну да ничего. Сейчас не время для праздника. Время для правды. И правда ждёт их в конце этой непроходимой дороги.

Титания покрутила ручку приёмника. Поймала было прогноз погоды, но сигнал тут же пропал, превратившись в сплошной треск. До этой точки мира даже в двадцать первом веке не дотягивается ни одна сеть. Никаким радиоволнам не под силу прорваться сквозь ночь и густые деревья. В общем, всё точно так же, как и в тот раз (целую вечность назад), когда Титания приезжала сюда вместе с собственной матерью.

— Я есть хочу, — раздалось с заднего сиденья.

Какое облегчение услышать дочь после стольких часов упрямого молчания!

— Чем мы будем ужинать? — недовольно спросила Нин. — Ты, конечно же, об этом не подумала.

Через лобовое стекло, облепленное разбившимися насекомыми, Титания угадала за глухой стеной деревьев бездну озера. Луна, отражаясь в воде, распадалась на тысячу сверкающих островков. Уже можно было разглядеть деревянный понтон, тянувшийся вдоль берега. Фастфуда в этих краях точно не найдёшь.

Титания была верна клятве и никогда не рассказывала о лесном доме никому, даже дочери. Только позволила себе такую игру: уже пятнадцать лет в каждой книге, которую она писала, кто-нибудь из персонажей рано или поздно упоминал дом в лесу. В последний раз это было в «Кровавом деле»: на странице 302 лейтенант Шпигель, изнурённый долгой погоней, говорит напарнику: «Уехать бы на пару дней в домик где-нибудь в чаще леса! Всё бы за это отдал, даже мою коллекцию аккордеонов».

— Я тоже голодна, — призналась Титания. — И знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?

Она посмотрела в зеркало заднего вида.

Это был их тайный код. Нин понимала, что её ответ (если она выберет правильный) будет означать окончание войны.

— Ну? Знаешь, чего бы мне хотелось? — осторожно повторила Титания.

Нин немного поёрзала и наконец вздохнула.

— Супа из тапиоки?[1]

Напряжение тут же спало — по салону будто пронеслась волна тёплого воздуха.

— Именно, — ответила Титания. — Супа из тапиоки. А ещё тар…