Грани безумия. Том 1

«Меня окружают прекрасные люди, – с невеселой насмешкой над самим собой подумал Лучано. – Честные, отважные, великодушные и справедливые. Любому можно довериться. Любой из них меня поймет… Да вокруг меня никогда в жизни не было такого количества порядочных людей! Впору подумать, достоин ли я их общества? Мне следовало бы отдать это письмо мастеру. Он единственный, кто все поймет по-настоящему! Он знает, что если я чего и боюсь, так это Круга мастеров… И перед ним я даже могу не стыдиться этого страха! Но… вдруг он решит, что я ему не верю? Да, он не сказал ничего определенного про встречу с грандмастерами, не сказал даже, что сам думает о моей просьбе… Но я всегда доверял ему и признавал его право распоряжаться моей жизнью. Вдруг он решит, что я сдался и больше не верю в его покровительство?»

Он прошел дворцовыми коридорами до своего кабинета, раскланиваясь с кем-то, отвечая на приветствия, улыбаясь, держа лицо. Главное – всегда держать лицо! Даже когда страшно так, что поджилки трясутся! И не мгновения, не часы, даже не дни, а недели напролет. Месяцы!

«Но почему Саграсс? – спросил он себя, садясь к столу и обмакивая перо в чернила. А потом сам себе ответил: – Потому что у всех остальных есть что-то еще. Они благополучные, почтенные, уважаемые люди. А Саграсс, несмотря на приговор Альса, до сих пор идет по канату над пропастью. Конечно, если я не вернусь, Аластор его приставит к какому-нибудь делу. Но я обещал этому человеку достойную королевскую службу и возвращение чести, а сам даже ни разу не подрался рядом с ним, попросив прикрывать мне спину. Если я не вернусь, он запомнит меня как человека, который спас ему жизнь, но не доверял ни в чем достаточно важном. А это… нехорошо. Для таких, как Лионель, конечно. Верных и гордых. Ну так пусть у него хотя бы останется память, что я доверился ему в таком важном деле. Это будет… справедливо. Я же и правда взял на себя ответственность за его жизнь и судьбу, значит, должен…»

Влажные чернильные строчки ложились на бумагу мягко и ровно. Красиво! Спокойно… Лучано даже залюбовался. Самое смешное, что ему и завещать-то нечего. Особняк, подаренный Беатрис, пусть отойдет королевской службе, и если его величеству будет угодно, пусть ее возглавит Лионель Саграсс. Разумеется, без Лучано служба получится совсем другой, но, возможно, не хуже. За эти месяцы Лучано оценил подаренного ему боевика в полной мере. Умный, честный, преданный. Только уверенности в себе пока не хватает, но Лионель стремительно ее возвращает…

Так, что там дальше? Поместье у озера? Ну, с ним Альс разберется. Найдет, кому пожаловать, такие земли не пропадут. Самое важное – не поместье, не особняк и не шкатулка с драгоценностями. Важно то, к чему он действительно привык, прирос душой за эти безумные, страшные и счастливые полгода. Поэтому… Донна? Пусть Альс ее заберет себе – он точно лошадку не обидит. Перлюрен? Вот с ним сложнее. У мастера Ларци ему было бы хорошо, но если Лучано не вернется, Ларци в Дорвенанте лучше не показываться. Аластору не до шкодливого енота, он его разве что заботам придворных поручит и будет иногда гладить, а Перлюрену нужен свой человек… Хм, а что насчет белокурой синьорины Иоланды, подружки Айлин? Они, помнится, отлично поладили! Ну а если девица не захочет его забрать, тогда пусть Перлюрен остается у Альса. Всего одного енота дворцовый сад уж как-нибудь выдержит.

«Мою лютню «Ласточку» – продолжали бежать по листу строки, – передайте синьору Роверстану с наилучшими пожеланиями и нижайшими извинениями за доставленное беспокойство…»

Да, вот так – правильно. У грандсиньора магистра прекрасная старинная лютня не станет всего лишь украшением стены. И, возможно, слушая ее певучий бархатный голос, он хоть иногда вспомнит глупого итлийца… А вот ту безымянную, что в Вероккье, нужно заранее подарить Фелипе! Она ему давно нравится, но у простого Шипа на такую красавицу не скоро получится накопить. Будет либо память, либо просто славный подарок, если повезет.

Что же оставить Альсу и Айлин? Смешно и грустно! У него нет ничего, достойного этих двоих. Ну нельзя же оставить им свое сердце. То, что однажды уже отдал, во второй раз не подаришь.

Лучано отложил перо и, уронив голову в ладони, тихонько рассмеялся. Забавно, да, младший мастер Шип? Столько лет, столько чужих смертей, и ты не заработал ничего, что мог бы оставить действительно любимым людям! Разве что перстень Денвера и его же нож – на память о походе к Разлому. Только вот горькая память получится…

И все-таки он, решившись, торопливо подписал письмо. Как положено – Люцианом Фортунато Фареллом, ведь третье дворянское имя так и не успел придумать. А потом парой росчерков еще торопливее начертил: «Ваш Лу». Содрал с пальца трофейный перстень с аметистом, вытащил из потайных ножен некромантский стилетто. Сунул их в конверт и, до боли закусив губу, залил поспешно растопленным сургучом. Печатка – его гербовый перстень, подарок Альса. С этим кольцом он не расстанется, пусть хоть убивают с ним…