Грани будущего

Она резко подскочила. Подушка упала под столик. Завхоз получил захват и от рывка рухнул на нее сверху. Показалось, что капитанша сейчас проведет удушающий прием или свернет шею, но Ленка поступила иначе… Эти объятия были самыми крепкими за всю жизнь, насколько Зиновий себя помнил. И последовавший за ними поцелуй взасос был страстным и не менее неожиданным, чем недавние события в этом же купе.

Зема перехватил ее взгляд. Секундная пауза. И — гнев и боль в глазах капитанши сменились на милость и тепло, которым так хотелось с кем-то поделиться. Его просто столько накопилось внутри, что оно грозило испепелить изнутри, сжечь дотла. И поскольку в этот момент рядом был лишь подземник, вся эта волна досталась ему.

Девушке нужно было выплеснуть всю накопившуюся боль после потери отца, и чисто психологически это проявилось в порыве, который Зема не стал пресекать. Напротив, подался навстречу, принимая ее боль и делясь своей.

Ленка была высокого роста. Раньше такие девушки звались топ-моделями. Но новый мир диктовал свои условия, и в нем моделям приходилось носить снайперскую винтовку и думать головой. Головой, кстати, Ленка упиралась в стенку и билась при едва начатых движениях. Ей было неудобно. Обоим пришлось подняться. Объятия капитанша не ослабляла, чтобы напарник не передумал. Так что пришлось подняться вместе с ней, превозмогая боль в плече. Лишь усадив ее пятой точкой на тот же пресловутый столик, завхоз получил ослабление в хватке. И стал чуть свободней дышать.

Под одеялом на ней было лишь нижнее белье, а непривычная подземнику одежда, до того тщательно им надетая, слетела с парня за какие-то мгновения, оказавшись разбросанной по всему купе.

Жадные поцелуи, объятья… Ее свесившиеся со столика ноги забавно дергались, реагируя на ласки руками. Обхватив напарника за плечи, она прижалась всем телом. Ойкнула: рана в плече давала о себе знать. Но по коже как волна огня прошла.

С этого момента верх вновь взяло животное начало. Люди забыли о боли, ранах и слабости. Мир за пределами интимного тепла перестал для Земы существовать. Крепкие пальцы снайперши впились в его плечи, наверняка оставляя на коже заметные любому доктору следы.

«Придется избежать обследования или перевязок», — прикинул Зема, но мысль об Ольхе тут же улетела, испарилась, как мимолетная блажь.

Продолжая движения, Зема задышал как паровоз, ощущая на себе прикосновения нежных рук. Понял, что с этого дня ничего не будет прежним. То ли все последующие перевязки не обойдутся без последствий, то ли Ленка перестанет дежурить одна на турели.

«Да что сегодня со мной?»

На свет солнца и свежий воздух на улице завхозу удалось выбраться лишь час спустя.

Вики еще долго не попадалась на глаза, а при встрече отводила взгляд и не шла на контакт. Зема хотел с ней поговорить, но прекрасно понимал, что третий раз с ходу ворваться в загадочную женскую душу точно не получится.

* * *

На улице было тепло, солнечно. Воздух прогрелся градусов до десяти выше нуля. Небывалая теплынь для современной весны. Снег активно таял. Небо чистое, синее, как некогда глубокое море, которое, по слухам, было где-то поблизости.

Все тучи исчезли, на небосводе остались лишь мелкие клочки раскатанной ваты. Душа пела, но на глаза наворачивались слезы. Тела адмирала и прочих почивших членов группы уже не лежали в холодных вагонах. Вся экспедиция стала готовиться к обряду прощания, едва разобрались с рельсами. Только погода была слишком хороша для этого траурного мероприятия.

— Память — все, что осталось у нас от ушедших из экспедиции людей, — произнес Зема так, чтобы слышали все неполные три десятка людей. — Ушедших в иной, лучший мир. И мы будем помнить своих павших товарищей до последних дней. Пока живы мы — живы и они.

Десяток символических холмиков земли появились почти у самой железной дороги. Могильные холмы были обложены камнями, поверх лежали гильзы из-под патронов, пустые рожки и какая-нибудь личная вещь каждого. У младшего сержанта Федора Гордеева — старый потертый нож со сломанной ручкой, который тот не взял с собой в поход, у рядового Артема Воснецова — ремень с погнутой солдатской пряжкой, которую так и не починил. У майора Андрея Сергеева — пачка из-под сигарет, но в ней — не сигареты, а аккуратно свернутая фотография жены, погибшей на Войне. У адмирала Кая Брусова — пять костей-кубиков. Ученым Азамату и Макару — по использованному противогазу. Доктору Давиду Хавачу и медсестре Светлане Тарасенко — по шприцу на могилку. Хотелось оставить еще и стетоскопы, да те были слишком ценны для экспедиции. Прочим павшим солдатам — по кресту из пары палок.

Холмы насыпали даже тем, чьи тела не забрали из схрона.

Все прочие личные вещи разошлись по рукам. Живым они нужнее. Каждый, кто будет носить вещи погибших ребят, использовать их ножи, патроны или оружие, — будет помнить, ЧЬИ они. И лишний раз помянет добрым словом бойцов, которые умерли, чтобы прочие жили.