Грани чести

Оттуда как раз показались трое бойцов. Пыльных, потрепанных, но вполне себе живых и здоровых. К счастью, стрелков среди них не было. Видимо мне тем выстрелом удалось вывести из игры обоих. Но от этого не легче. Если они рукопашники высокого ранга, то вполне смогут отправить нас с Егором на тот свет. Тем более что у меня так и не получается скастовать никакого заклинания. Техника боярина словно пылесос качает ману из близлежащего пространства.

Я в очередной раз перезарядил винтовку, прицелился, но выстрелить не успел.

Боярин Дёмин повернул голову в сторону вышедшей из переулка троицы, взмахнул рукой, и облако стужи с огромной скоростью пронеслось мимо нас и смело врагов. Улетели они так быстро, словно кто-то в том переулке пылесос включил и засосал их обратно.

– Уходите! – снова прозвучал со всех сторон голос Ивана Васильевича. – Я уведу оставшихся на площадь Перуна. Там можно будет работать в полную силу.

В полную силу?! А сейчас он что, сдерживался что ли?!

Ответить или как-то иначе отреагировать на слова боярина мы не успели. Троица врагов под общим Щитом воспользовалась тем, что Дёмин отвлекся и ударила.

Огромный огненный шар ударил в Ивана Васильевича со страшной силой и даже смог сбить с ног. Во все стороны снова ударил пар. Вот только на этот раз он не замерзал, а обжигал. Часть улицы, что была ранее покрыта льдом и инеем, моментально оттаяла, а затем высвободившаяся жидкость вскипела и густым паровым облаком понеслась в разные стороны. В том числе – и в нашу.

Не особо соображая, что именно делаю, я шагнул вплотную к Егору, а затем умудрился «зачерпнуть» целую прорву маны. И даже то, что она всё ещё пребывала отнюдь не в спокойном состоянии, мне не помешало. Действуя скорее на рефлексах, я положил руку Егору на плечо, с силой надавил, вынуждая того пригнуться, а затем поставил на пути парового облака «Ледяную стену».

Столкновение двух стихий болью отозвалось в каждой клеточке моего тела. Не знаю, что именно я намудрил с заклинанием, но ощущение было, будто бы меня в кипяток окунули. Но «Ледяная стена» выдержала, хоть и истончилась. Но, как оказалось, ничего ещё не закончилось.

Не успела ещё первая волна пара испариться, как в Ивана Васильевича ударил очередной сгусток огня. И всё повторилось. Снова боль, от которой мутнеет в глазах. И я наконец-то соображаю, что это не из-за действия заклинания. Просто «Ледяная стена» не монолитна, и нас с Егором всё равно обжигает паром.

А в следующую секунду, вместе с волной холода, пришло облегчение. Вся улица, куда хватало взгляда, покрылась льдом. Я даже как-то отстраненно подумал, что моя «Ледяная стена» отлично вписывается в получившуюся композицию. И покрытый ледяной коркой Егор, в чьём остановившемся взгляде всё ещё можно заметить удивление, тоже.

А вообще – не важно. И снежный вихрь, круживший рядом – тоже не важен. Сейчас важнее поспать. Сон – лучшее лекарство!

Глава 16

Человек произошёл от божественной обезьяны.

Аркадий Филиппович Давидович

Просыпался я постепенно. Глаза ещё закрыты, в сознании бродят обрывки сна, и хочется спать дальше, чтобы эти сны досмотреть. Но с каждой минутой они становятся всё менее чёткими, пока не уходят окончательно, оставив после себя понимание – больше не заснуть. И только после этого, досадуя про себя на вселенскую несправедливость, я решил окончательно проснуться и открыть глаза.

Уставившись в белоснежный потолок, я вытянул руки над головой, собираясь потянуться, и чуть не застонал от боли. Болело, казалось, всё тело. Причем и внутри и снаружи. Не так сильно, как это бывало у Маркуса до исцеления, но тоже ничего хорошего. А ещё что-то сильно стягивало кожу. Что за чёрт?!

– Осторожней, боярич! – раздался слева смутно знакомый голос. – Не шевелись особо, а то снова кровить начнёт.

Медленно повернув голову в сторону говорившего, я увидел ещё одну кровать, стоявшую в полуторах метрах от моей, и лежащего на ней… Или лежащую? В общем, на соседней кровати валялась самая настоящая мумия!

– Ты кто?! – удивлённо спросил я у этого существа.

– Егор я, боярич, – белозубо улыбнулась мумия. – Не пугайся, ты сейчас так же выглядишь.

Стараясь не делать резких движений, я перевел взгляд на своё тело, и понял, что Егор прав – я такая же мумия.

– А-а, почему? – неопределенно спросил я, пытаясь вспомнить, как сюда попал. Да и понять, почему всё тело в бинтах тоже не помешало бы.

– Ожоги и обморожение, – ответил Егор. – У нас обоих. Но это всё ладно! Главное, что вообще живы остались. А с остальным целители справятся.

И я вспомнил. Бой. Волны обжигающего пара, сменяющиеся промораживающей насквозь стужей. Застывший взгляд обледеневшего Егора… Стоп!

– Я же видел, что ты замерз! – воскликнул я.

– Замерз, – чуть кивнул замотанной в бинты головой Егор. – А потом снова ошпарило, и я оттаял. Ты не переживай, боярич. Я крепкий. И спасибо тебе!

– За что?