Грани чести

– Не в роду, – покачал головой Иван Васильевич. – Из всех Дёминых правду про Владык знал только я. Ну и теперь знаешь ты. И Егор.

– То есть даже боярин Михаил не в курсе? – по-настоящему удивился я.

– Ему это ни к чему…

– Не понимаю. Это же стратегически важная информация!

– И чем же? – улыбнулся боярин Дёмин. – Обладая знаниями о Владыках, Владыкой не станешь в любом случае.

– Но как же… – немного растерянно пробормотал я. – Ведь считается, что Владыка – это высший ранг Стихийного мастерства. То есть, каждый Стихийник мечтает его достичь!

– Так и есть, – продолжал улыбаться Иван Васильевич. Вот только улыбка у него с каждой секундой всё больше и больше походила на оскал. А в комнате снова начала падать температура. Твою жеж мать! Надо боярину браслет-ограничитель сделать. Иначе он так случайно кого-нибудь точно заморозит.

– Не понимаю… – повторил я.

– Мне про Владык рассказал лично Государь, – вздохнув, ответил боярин. И наконец-то перестал нас с Егором замораживать.

– Рюрикович?

– Рюрикович, Рюрикович. А рассказал он это после того, как я официально подтвердил ранг Богатырь. И как ты думаешь для чего?

Я лишь пожал плечами. Откуда же мне знать?

– А для того, чтобы не зазнавался! – чуть ли не прорычал Иван Васильевич. – Для того, чтобы знал своё место! Чтобы достигнув Богатыря, я не рассчитывал на что-то большее!

– Он – Владыка? – уточнил я, начиная понимать причину злости боярина. Я бы тоже злился. Ведь получается, что Стихийник всю жизнь идёт к могуществу. Старается, жилы рвёт. Наконец-то достигает предпоследнего ранга. А потом – бац, и ему рассказывают, что это потолок. Большего не достичь. И рассказывает тот, кто этим самым Владыкой является и может таких вот Богатырей пачками в блин раскатывать. Хотя пачками вряд ли. Или нет?

– Он Владыка, – подтвердил боярин. – Как и его внук. А вот ни одному из его сыновей не повезло. Точнее – не повезло второму сыну. Насколько я знаю, именно он недужен спиной. И ни один Целитель ничего не может с этим поделать.

– То есть получается, что второй сын Государя так и не достучался ни до кого из богов?

– Не достучался? – задумчиво уточнил Дёмин. – Наверное. Я не знаю как это происходит. А вот ты, Маркус, похоже знаешь… Да?

– В общих чертах, – немного помедлив, подтвердил я. – И, наверное, «не достучался», всё же немного не то выражение. Или то…

– Объясни! – приказным тоном произнёс боярин. Я хотел уж было возмутиться, а потом передумал. Раз уж завели такой вот разговор по душам, то нечего носом водить. Боярину явно что-то от меня нужно. Но и я могу поиметь с него немало выгоды.

– В поисках излечения от своего недуга, – заговорил я, – у меня было несколько вариантов. И всё довольно-таки сложные. Если не сказать – невозможные. Но стоило мне задуматься о том, чтобы обратиться к Живе, принести ей жертву… В общем именно после этого богиня дала подсказку. То есть, не реши я сам обратиться к ней за помощью, то она бы не ударила пальцем о палец. А так вот помогла. Знать бы ещё почему.

– Понятно, – на этот раз без особых эмоций кивнул Иван Васильевич. – Об этом Рюриковичи знают и без нас. Ведь именно Государь мне рассказывал про помощь богов.

Ага, мысленно согласился я, знают. Вот только не факт, что у них есть какой-нибудь ритуал, вроде того, что провел я. Хотя… А почему бы и нет? Если в их роду Владыки появляются уже не в первый и даже не в третий раз, то что-то подобное быть должно. И возможно, что боги попросту не каждый раз откликаются. Я ведь и сам, проводя ритуал, не знал, поможет ли мне это, или же там, на поляне, и останусь истекать кровью из распоротых вен.

Кстати! А может быть именно в этом секрет успеха? Ведь я, по сути, добровольно вверил свою жизнь богине. И Жива приняла мою жертву. В своём роде – это был отчаянный и в чём-то даже сумасшедший поступок. А вот наследнику рода Рюриковичей вряд ли кто-нибудь позволит рисковать жизнью. Но, опять же, не факт. Насколько я успел узнать сильных мира сего – ради могущества и власти они пойдут на многое. В том числе и на убийство своих отпрысков. Но это всё мои предположения. Как там обстоят дела на самом деле, знает лишь сам Государь. А у него, по понятным причинам, не спросишь.

– Но ты, похоже, знаешь чуть больше, чем говоришь, – неожиданно заявил боярин, который не переставал следить за выражением моего лица. А я, задумавшись, совсем его не контролировал. – Верно?

В ответ я лишь неопределенно пожал плечами. Делиться с ним своими выводами совсем не хотелось. Тем более не хотелось говорить абсолютно всю правду.

– Не скажешь, значит… – задумчиво протянул Дёмин, а затем неожиданно улыбнулся. Задорно так. И, я бы сказал, открыто. – И правильно, что не скажешь! Мне оно ни к чему! По крайней мере, в данный момент. Но я очень надеюсь, что хоть со своими потомками ты этой информацией поделишься?

– Со своими… кем?! – поперхнулся я от неожиданности.

– А что ты так удивляешься? – изобразил непонимание Иван Васильевич. – Иль ты детей заводить не будешь?