Грани Обсидиана

Рик снова неловко поклонился и, бормоча слова благодарности, убрался подальше — и от окровавленных тряпок, и от выволочки конюха. Леди Инта бросила тряпки в печь, начала молча собирать свои лекарские принадлежности. Наррон поглядел-поглядел на нее и сказал сурово:

— Нечего расстраиваться из-за дурных мальчишек, леди! Они испокон века дерутся. Вот увидишь — не пройдет и недели, как эти паршивцы опять будут друзьями не разлей вода! Думаешь, твой лорд или Бэрин были другими? Те еще были драчуны и задиры!

Легкая улыбка тронула плотно сжатые губы женщины.

— Такими и остались…

— А вот говорят… — нерешительно начала я. Леди Инта взглянула на меня ясными серыми глазами. В них был интерес.

— Да, Лисса?

— Говорят, если укусит оборотень, ты сам становишься оборотнем?

Наррон фыркнул, как лошадь; леди сказала спокойно:

— Это суеверие. Подай-ка мне вон ту склянку.

Я потянулась, но, вскрикнув от резкой, раздирающей боли в руке, уронила. Склянка разбилась, в нос ударило тяжелым, сладким, одуряющим — знакомым запахом. Так пахли свечи Зихарда. Я попятилась, прижимая руку к груди. Леди Инта встревоженно смотрела на меня.

— Лисса, что случилось? Ты такая бледная… что у тебя с рукой? Порезалась осколками?

Я опустила глаза: из-под стиснутых пальцев текла кровь.

Вскочивший Наррон усадил меня на табурет, на котором только что сидел Рик. У меня закружилась голова, но вовсе не из-за вида моей собственной крови — из-за проклятого запаха. Словно повернули ключ, и из-за открытой двери хлынули тоска, бессилие, отчаянье… Кажется, я даже завыла…

…Сначала пришли голоса. Я лежала, укрытая чем-то теплым и мягким. Голоса некоторое время витали надо мной бессмысленным эхом, пока я не узнала знакомое: б-э-р-и-н… Слово сложилось в имя, имя в образ — молодой, сильный… Волк!

Я резко села, отбрасывая пуховое одеяло. Разговаривавшие смолкли, обернулись ко мне.

— Как ты? — спросила леди Инта.

— Что за представление ты устроила? — одновременно с ней воскликнул Бэрин. Он так резко склонился ко мне, что я не успела отпрянуть: Волк схватил мою руку, выворачивая ее тыльной стороной вверх. От запястья к локтю шла неровная полоса, похожая на давний, заживший шрам. Бэрин легонько потряс мою руку: — Что это? Что это, я тебя спрашиваю?!

— От… отпусти меня… — Я дернула руку, но его пальцы только сжались сильнее — до боли. — Отпусти меня!

— Бэрин, — предостерегающе сказала леди Инта. Отстранила деверя — тот оскалился, но отступил. Присела рядом со мной на край высокой постели. Не пытаясь коснуться, указала на мою руку: — Лисса, ты произнесла обратное Слово переноса, но забыла снять его действие. Из-за этого у тебя на руке открылась рана, как у Рика…

— Что я сказала? — перебила я, озираясь. Снова в спальне Бэрина: каким образом на этот раз? Наррон притащил меня сюда?

— Тебе стало плохо, — пояснила леди Инта, заметив мое недоумение. — К счастью, в конюшню заглянул Бэрин узнать, как дела у Рика…

…и отнес меня к себе. Завтра все женское население замка спросит, и каков же Бэрин в постели. Кто с ним еще не любился, понятно. Если таковые здесь остались…

— Я… мне стало плохо… от запаха… когда я разбила склянку…

— Запаха? — Инта глядела, сдвинув брови. — Это Лунная трава, употребляется для одурманивания оборотней, чтобы не было так больно при травмах… На людей она не действует, поэтому Рику и пришлось потерпеть.

Вот я себя и выдала! По счастью, Бэрин не придал нашему разговору никакого значения. Спросил резко:

— Ты владеешь Словами, Лисса?

— Чем?

— Люди называют их заклинаниями или заговорами, — пояснила Инта. — Колдовством.

Я почесала зудящую руку — шрам затягивался и бледнел прямо на глазах. Сказала угрюмо:

— Я даже не знаю, что такое перенос!

— Слово переноса переносит все, что ты чувствуешь, на другого, его можно употреблять также для своей защиты. При обратном переносе ты взяла на себя боль Рика, но совершенно неграмотно — поэтому у тебя самой открылась рана…

— Я… я не знаю… — Я и правда не знала, что умею это делать. — Я просто представила, что он чувствует, и вот…

Двое переглянулись.

— Давай покажем ее Фэрлину.

— НЕТ!

Я соскочила с кровати, запуталась в одеяле, едва не упала, Бэрин машинально подхватил меня и тут же отпустил, когда я толкнула его в грудь и прянула в сторону. Больно ударилась о тяжелое кресло, едва не опрокинув его, и заметалась по комнате, не понимая, где двери. — Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет!

— Тише, тише!

Бэрин отступил, леди Инта, наоборот, шагнула ко мне. Подняв руки, она заговорила — тихим, ровным, успокаивающим голосом. Но прошло, наверное, немало времени, прежде чем я справилась со слепой паникой, перестав метаться и кидаться на стены, и прислушалась.

— Лисса. — Леди не делала ни шага ко мне. Просто стояла, глядя серьезно и печально. — Не надо бояться. Если не хочешь, никто тебя не заставит.

Я еле выдавила:

— П-правда?..

— Клянусь тебе в этом. Ты в полной безопасности.

— Я м-могу уйти?

— Да, конечно, если тебе лучше, иди.

Косясь на неподвижного Бэрина, я скользнула вдоль стены к выходу: Волк лишь провожал меня взглядом.