Грани одиночества (СИ)

— Вы ведь из одного гнезда. Ты чувствовал то же, что и он?

— Да. Терей не просто старался понравиться Селине, он влюбился в нее. Не так сильно, как я в тебя, но девушка прочно поселилась в его сердце, а она издевалась над ним, заставляя страдать каждую минуту, проведенную вместе. Счастливым он был только тогда, когда она спала, позволяя любоваться на свое совершенное лицо. В брате уже росло гнездо, он был уязвим перед своей аллаидой, и тогда она сменила тактику. Теперь вместо жалоб и требований она стала к нему добреть, заботиться, пока не уговорила брата отпустить ее к родным на пару дней насладиться свежим воздухом и солнцем. Он отпустил, а когда почувствовал, как она умирает от нарушения клятвы, потерял гнездо и смысл жить. Мы не люди, у нас нет ваших стремлений и возможности начать сначала; когда жизнь не приносит пользы, мы умираем. Терей умер в тот день, когда его аллаида сгорала в огне жизни, а остальное время он просто искал способ уйти. Поэтому мне трудно поверить, что ты меня не оставишь. Только прошу, если вдруг ты разлюбишь меня, просто скажи. Я уйду, а ты обретешь свободу и счастье. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Я люблю тебя, Сэпий, но за последние слова мне хочется тебя ударить. Я не Селина и не Дилейна. Я твоя жена, одна-единственная, до конца своих дней. Я никогда не позволю тебе полюбить другую. За тебя я буду бороться, драться, ругаться, скандалить или воевать, а если понадобится, то и умру. Я не отдам тебя другой женщине ни за что. Надеюсь, что для меня ты сделаешь то же. Не унижай мои чувства к тебе сомнениями. Ты нежный, добрый и благородный, но я верю, что ради меня и наших детей ты будешь драться как лев, — разъярённо шипела я в лицо любимому, тряся его за грудки.

В ответ на мою тираду Сэпий смял мои губы самым жадным и сладким поцелуем, что у нас был. Больше мы в этот вечер не говорили. Все что мы могли издавать, — это стоны, крики и мольбы.

Глава 9

Император Андариэл Нимейский

Головная боль сводила с ума непроходящими спазмами.

Очередная попытка самостоятельно избавиться от клейма на лице бесславно провалилась, оставив после себя магическое истощение со всеми его весьма неприятными симптомами. Дворцовый лекарь безуспешно пытался улучшить мое самочувствие, но это было ему не под силу.

Как я мечтаю свернуть тоненькую шейку мелкой выскочки Аллы, которая по непонятной прихоти богов является моей истинной. Мысли о ней заставляют скрипеть зубами от ярости и унижения, но не думать о ней выше моих сил.

Чтобы я ни делал, чем бы ни занимался, ловлю себя на мысли о том, что все напоминает о ней. Почти год! За это время навязчивые мысли уже сроднились со мной.

Мерзкий шрам, подаренный ею в ответ на мой ультиматум, уже более полугода «украшает» мое лицо.

Признаться, довольно противно быть обладателем такого сомнительного подарка. То, что когда-то я оставил ей такой же, не меняет факта, что она посмела меня изуродовать.

Больше всего удивляет то, что ни мне, ни коллегии магов не удалось от него избавиться.

Тихонько хлопнула дверь, и я резко сел на кровати. Только два лица могут войти ко мне без стука, и если это Дилейна, то не хочу, чтобы она видела мою слабость. Уродства и так более чем достаточно. Но вошла не она, а Сантос — мой друг детства, единственный друг.

Сколько себя помню, он всегда рядом. Может, и не одобряет всех моих действий, но никогда не оставлял в трудную минуту.

Резкое движение отозвалось вспышкой боли и тошноты, заставляя со стоном упасть обратно.

— Ты опять себя истязал? Зачем это? Мы ведь убрали эффект отторжения и неприязни, а шрам — это всего лишь шрам, он тебя совсем не портит, — с улыбкой сказал мне друг, запуская свою целительскую магию и грубо перетягивая мою боль на себя.

Мой мир стал обретать краски, а Сантос застонал и опустился в кресло.

— Что ты несешь, Сан? Ты идиот или прикидываешься? Как могу я смириться с этим унижением и носить знак своей беспомощности на лице? Из-за мелкой гадины, избранной мерзких пауков, я уже полгода сижу в этих покоях, без балов, девиц и увеселений. Дилейна ко мне не приходит, а в последний свой визит только причитала о том, как ей меня жаль, — вышел я из себя, вспоминая встречу с любовницей.

— Значит, нужно сделать выводы о твоей Дили, — не скрывая сарказма, сказал друг.

— Девчонка Алла, конечно, была неправа, но и ты дал ей повод проявить агрессию. Зачем ты защищаешь эту избалованную, развратную девку Мирасс? Мир с аллаидой арахнидов принес бы нам много пользы. Я навел справки: пауки в ней души не чают. Ходят слухи, что она добилась Благословения Елеи для Сэпия, а магистры утверждают, что чувствовали магию жизни в момент атаки инсектоидов на арахнидов. Признаюсь честно, до сих пор не могу понять, чем ты думал, когда принимал решение согнать ближайший рой на гнездо. Ведь не окажись девчонка обладательницей редкого и сильного дара, у нас не осталось бы защиты, а надежды на яды нет. Где гарантия, что подземные твари не научатся их определять или просто не вымрут — вместе с зеленью на нашем континенте?