Грани

– Скажи, а ты можешь сделать, чтобы дверь вросла в стену и ее никак нельзя было открыть?

Эльф немного поперебирал в воздухе пальцами и ответил:

– Нет.

– Почему? – спросила я, пытаясь понять, что это было: «нет окончательно», «нет, мне надо подумать» или «нет, поуговаривай меня».– Ведь, насколько мне известно, это ваша, эльфийская, специализация – работать с предметами природного происхождения.

– Сил нет,– лаконично ответил эльф и опять закрыл глаза.

Ну уж нет, голубчик. Если сегодня мои драгоценные поклонники были заняты внутренней заварушкой, то завтра они точно обо мне вспомнят. Надо сделать так, чтобы они ни в коем случае до меня не добрались.

Я легла рядом с эльфом и сказала, перестав сушить себе мозги эльфийским:

– Знаешь, а я была уверена, что ты так и ответишь. Вы, эльфы – во всяком случае, мужского пола, с женским не сталкивалась,– удивительно трусливый народ.

Эльф с шумом втянул в себя воздух, но промолчал.

– Моей первой любовью был эльф,– доверительно сообщила я, погружаясь в воспоминания.– Красавец, как и все вы. Но тоже слабак. Как только дело запахло серьезными отношениями, исчез из моей жизни.

Думаю, моему собеседнику вовсе незачем знать, что под «серьезными отношениями» я подразумевала один поцелуй, который был мне снисходительно подарен.

– Я не верю,– мрачно сказал эльф. По-ситорски он говорил с мягким акцентом, делая едва заметные паузы перед словами. Видимо, переводил в уме.

– Ну конечно,– сказала я обиженно.– Вот делать мне нечего, как тебя обманывать. Клянусь, чем захочешь, что мы даже целовались!

Эльф скосил на меня свои огромные миндалевидные глаза. Ага, заинтересовался!

– Жаль, конечно, что мне придется умирать с мыслью о том, какие вы, эльфы, поганцы,– сказала я удовлетворенно, всем видом давая понять, что умереть с этой мыслью мне будет очень приятно.

Такого поругания собственного племени эльф вынести уже не мог. Остроухие вообще очень серьезно относятся к смерти и мыслям о ней. У них считается, что самые достойные после смерти становятся ясенями, дубами, тополями и так далее, в зависимости от прожитой жизни. Тем, кто запятнал свою жизнь недостойными поступками, эльфийская вера предписывала родиться кормом для свиней. Но посмертие самого шикарного ясеня могли загубить негативные мысли какого-нибудь умирающего, особенно мага. Ведь всем известно, что выплеск энергии во время смерти идет огромный. В таком случае даже самый красивый и мощный ясень хирел и засыхал.

Понаблюдав за тем, как усталость и апатия в эльфе борются с патриотизмом, я с удовлетворением отметила, что патриотизм победил.

Проворчав сквозь зубы что-то нелицеприятное про меня и моих ближайших родственников, эльф мелодично замурлыкал заклинание, делая аккуратные пассы руками. Со стороны двери раздался тихий треск, который не потревожил сон моих сокамерников. Тоже мне, боевые маги! Обленились совсем в неволе.

– Эй, эльф?! – встревоженно зашептала я, увидев, что остроухий не подает признаков жизни.– Ты что? Не умирай!

Он, кажется, совсем не дышал. Я наклонилась над ним, с ужасом замечая, как заостряются черты его лица и поникают острые кончики ушей. Ну уж нет! Так просто умереть я ему не дам!

– Извини,– пробормотала я.– Никогда не делала искусственное дыхание, но теорию я знаю.

С несвойственной умирающим прытью эльф оттолкнул меня и сердито рявкнул:

– Не оскверняй мои последние минуты своим присутствием, женщина!

– Сам дурак! – обиделась я.– Я их не оскверняю, а украшаю своим присутствием!

Эльф картинно вздохнул, закатив глаза, потом сложил руки на груди, особым образом переплетя пальцы, и опять начал заостряться.

– А ты когда-нибудь спал с человеческой женщиной? – брякнула я первое, что пришло на ум. Смотреть на это умирание у меня не было никакого желания, но бросить эльфа я тоже не могла. Ведь именно из-за меня он лишился остатков сил и поэтому решил умереть.

– Что?! – совсем не по-эльфийски возмущенно завопил умирающий.– Да как ты смеешь?!

Потом, чуть помолчав, осторожно осведомился:

– А что, ты предлагаешь себя?

Я задумчиво посмотрела на его прекрасные черты лица, длинные тонкие пальцы, которые наверняка знают толк в ласках, но вовремя опомнилась:

– Как ты мог подумать такое! Я, между прочим, почтенная замужняя дама!

– Вдова,– уточнил эльф.

Ага, значит, ты, голубчик, все наши разговоры прекрасно слышал. А то лежал с отрешенным видом, будто не от мира сего.

– Это еще не доказано,– возразила я.– Мой муж – некромант. Не думаю, что он мертв. В крайнем случае, не совсем мертв.

– А… – обронил эльф и снова приготовился умирать.

Я решила не встревать. Ну, хочется кому-то умереть в сыром подвале – его дело. Еще неизвестно, что ждет меня завтра, может, придется лечь рядом с эльфом.

Эльф лежал, лежал… потом открыл глаза и воззрился на меня с нескрываемой злобой.

– Ты!..– прошипел он.– Из-за тебя я даже умереть спокойно не могу!

– Чем я тебе мешаю?

– Из-за тебя меня одолевают всякие мысли,– нехотя признался эльф.

– Какие?

– Разные,– лаконично ответил он, но даже в серой темноте подвала было заметно, как он покраснел.