Гранит науки и немного любви

Даже не верилось, что я снова в Вышграде, Академии магии, целительства и общеобразовательных наук имени святого Йордана. При виде роз перед студенческим домом прослезилась, кинулась нюхать, вызвав усмешку Липнера, вызвавшегося меня проводить. Традиционная для академии парочка – студентка общеобразовательного факультета и алхимик. У нас факультет невест, у них – женихов.

Интересно, сколько девушек приняли ухаживания замкнутых любителей химии, рун и смертоносных газов? На моей памяти бедняги-алхимики только вздыхали, а мы, ветреные девицы, мечтали о боевых магах. Сама тоже вожу дружбу с любителем поджарить врагов. К слову, вот и Лаэрт. Стоит на крыльце и машет рукой. Улыбается. У кого выпытал, что мы возвращаемся? Официально никто не знал, убеждены, будто мучаемся на практике у дружественного народа. Ну да у эльфа – полуэльфа, если быть точной, – всегда были уши в нужных местах. Преподаватели его любили.

Заметив Лаэрта, алхимик скривился, но вещи до крыльца донес.

– Спасибо, Липнер, как-нибудь увидимся.

Алхимик кивнул и ушел. Надеюсь, понял, что ответила чисто из вежливости. Оморон сделал меня, Юлиану и Липнера близкими знакомыми, но если с магичкой я собиралась поддерживать отношения, то алхимика ожидало горькое разочарование.

Взбежала на крыльцо, повисла на шее у Лаэрта.

– Как ты? – Он чмокнул в щеку и покружил.

– Нормально, – улыбнулась и обещала после все-все рассказать, если разрешат.

Взялась за кольцо в пасти горгульи. Не оборачивалась, знала, друг прихватит вещи. Тот магией придержал дверь. Надо же, когда познакомились, не умел. Хорошо их муштруют! С гордостью подумала: в этом и моя заслуга. Кто Лаэрту книги давал? Те самые, которые выносить за пределы читального зала запрещено.

В холле, как обычно, прохладно и тихо. Лето, все разъехались, только я, горемычная, да друзья остались. Где, к слову, Светана пропадает? И сколько тут времени прошло? Оказалось, месяц.

Задержавшись у столика для писем, обнаружила два одиноких конверта, адресованных мне. Один от Хендрика, другой – от матери. Предсказуемо.

Вечнозеленое растение в кадке пробудило чувство жалости: бедняжку давно никто не поливал. Протопала на кухню, накачала воды и щедро плеснула в кадку. Вечная зелень тоже склонна к увяданию, а уборщица не удосужилась полить, зато пыль вытерла.

– Лаэрт, мои ключи у тебя? – Магистр Лазавей так поспешно выдернул из студенческого дома, что не успела их захватить.

Друг с готовностью протянул пропажу.

– Думаешь, просто так ждал, караулил? Не оставлю ночевать на улице до сентября.

– А я бы в библиотеке спала, но спасибо за заботу.

Лаэрт пробурчал: «Знал бы, не старался! В городе делать решительно нечего, только пыль глотать». Не поверила ни единому слову. Делать нечего, как же! Большой город – большие возможности. И соблазны. Сама с удовольствием перед отъездом по лавкам пробегусь и исполню давнюю мечту: платье эльфийки, пояс эльфийки и книги. Теперь-то меня не надуют, не подсунут чтиво для дураков. Прежним фолиантам тоже применение нашла, не на растопку пустила, а прочитала.

Поднялась наверх, плюхнулась на постель и глянула на письма. Какое первым вскрыть? Начала с материного. Писала она не сама, поэтому ничего интересного: урожай, погода, люблю, приезжай. Приеду, конечно. Отдохну пару дней, приду в себя – и полечу в родной городок. Сбудется мечта Хендрика, наготовлю ему всякой всячины.

Как оказалось, дома меня не ждали.

Прочитав первую строчку письма мужа, попросила Лаэрта уйти. Тот понимающе кивнул и спустился вниз.

Углубившись в чтение, с каждой минутой все больше мрачнела. В конце не выдержала, скомкала письмо и швырнула в дальний угол. Сидела, не в силах понять и принять, а потом в сердцах запустила в дверь подушку.

За приступом ярости накатили пустота и обида.

Хорошо, Светаны нет: никто не увидит, как я рыдаю в простыню. Вцепившись в нее, всхлипывала и желала разлучнице знакомства с диким роем. Сама в меде вымажу, чтобы все слетелись: и осы, и пчелы, и шершни, – искусали, превратили в алый бычий пузырь.

Хендрик, зеленоглазая скотина, сволочь, я тебя любила! Маг ползучий, не получишь развода!

Он мне изменил. Хоть бы постыдился жене расписывать, как с другой спал! Но нет, Хендрик постарался, чтобы я узнала, все в подробностях изложил. В конце – плевок: забирай вещи и проваливай.

Как давно начал хвостом крутить, сколько раз валялся в нашей кровати с другой, которую, видите ли, любил? А меня? Мне он лгал? Или та девица грудастее и покладистее?

Муж возлагал вину на меня. Мол, сама толкнула. Как только наглости хватило! Мол, не берегла я семейный очаг, по академиям болталась. Целый поток укоров – и восхваление новой пассии. Она и готовит вкуснее, и мужу не перечит, и хозяйка отменная, и в невежестве счастлива, и детишек много хочет. Идеальная женщина, по мнению Хендрика, да еще и беременная. Хоть бы это постеснялся писать! То есть, пока я сдавала экзамены, он другой ребеночка сделал, бросил законную супругу, объявив наш брак досадной ошибкой.