Гранит науки и немного любви

– Значит, Франка подсуетилась, – угрюмо пробормотал он, расхаживая по спальне, будто зверь по клетке. Растерянная, наблюдала за ним с кровати. – Я не просил, но так даже лучше: ты все знаешь. Только Франка не беременна. Пока, – Хендрик выделил голосом последнее слово.

Сердце сжалось. Вмиг пересохшими губами с трудом выдавила:

– Что знаю? И кто такая Франка?

– Франка – моя будущая жена, – раздалось громом посреди ясного неба. – Я с тобой развожусь. Ошибся в молодости, теперь пожалел, – Хендрик махнул рукой, покосился на меня, а потом продолжил: – Я не тороплюсь, документы пока не подавал, никому не говорил. Нехорошо за твоей спиной. Спасибо за все, но…

– Но я тебе теперь не нужна? – договорила за супруга. Губы дрожали от еле сдерживаемой горькой обиды. – Хендрик, посмотри мне в глаза и скажи, что ты мстишь. Дело в академии, а та женщина – всего лишь одна из подавальщиц, которых ты сажал на колени. Думаешь, я слепая, не видела?

Невольно перешла на крик – визгливый, как у базарной торговки.

Может, если бы приехала раньше?.. Только отчего ничего прежде не говорил, отчего весной шептал нежные слова, если вдруг решил выгнать?

Муж нахмурился и потребовал не устраивать сцен.

– Да чего ты за брак цепляешься, можно подумать, ты меня любишь?! Пропадаешь невесть где, мужа не слушаешь, только деньги мои тратишь. Живи теперь одна, раз такая умная и самостоятельная.

– Хендрик, остынь, одумайся! – кинулась к Хендрику и замерла с вытянутыми в мольбе руками. – Понимаю, – в глазах стояли слезы, – тебе тяжело без женщины, но зачем говорить, с кем ты спишь? Мы же… Ты же… Мы же любим друг друга!

– Говори за себя, – отрезал муж и отмахнулся, как от назойливой мухи. – Хотя, повторяю, вся твоя любовь осталась в прошлом. Девушка-русалка, заезжий маг… Агния, давай честно признаемся, развод – единственное разумное решение. Ты спокойно останешься жить в Вышграде, а я – тут. Прости, но ты не моя женщина.

Вот так, коротко и ясно.

Оказалось, с Франкой они встречаются четыре месяца. Именно она готовит, моет, убирает, голубит моего Хендрика. Семнадцать годин, незамужняя. Не подавальщица, а дочь кузнеца. Отлично шьет, слова поперек не скажет и телом хороша. Уж не стала спрашивать, первый ли у нее Хендрик. Познакомились, когда муж пакостного духа из кузницы выгонял. Слово за слово – и нашел Хендрик свой женский идеал. Она ведь тут второй месяц жила, сейчас на рынок отлучилась и, видно, заболталась с подружками.

Свадьбу планировали в сентябре, как и положено для благословения Марры плодородного чрева жены. В его плодовитости муж не сомневался: Франка хотела много детей. Кто знает, может, с животом уже ходила: они не береглись.

Все Хендрик рассказал будничным тоном, будто посторонней. А я сидела и слушала, низко опустив голову и глотая злые слезы. Даже накричать на предателя не могла. Руки опустились. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной. А он смотрел и молчал. С другой стороны, что говорить?

Так и дождались Франку: Хендрик стоял у двери, я сидела на кровати. Зато, когда увидела самодовольную мордашку в обрамлении пшеничных кос, меня прорвало. Ринулась исправить ошибку природы, откуда только силы взялись! Дрянь не только увела мужика, а еще носила мои вещи! Нет, не платья: размер у нас разный, но сумку, накидку, ленты. Не убью, так покалечу, пущай кобель на безрукой женится.

Франка не ожидала встречи с разъяренной супругой и не успела подготовиться. Повалила ее, вырвала ленты из кос и прошипела:

– Не смей поганить чужое добро, не на твои деньги куплено!

– А?.. – Мерзавка беззвучно открыла рот.

В исступленной ярости рванула завязки накидки, потянулась, чтобы выцарапать глаза. Попутно, изловчившись, пару раз ударила коленом. Ишь, сопротивляться вздумала! На моих простынях с моим мужиком спит и смеет возражать!

– Хендрик! – завопило жалкое существо, отбрыкиваясь.

Нет, милочка, я так просто не слезу!

От души вцепилась сопернице в волосы, вырывая их клоками. Жаль, нет туфель на остром каблучке, а то убила бы. Ничего, дрянь мягкотелая, сразу видно, домашняя девчонка, которую папаша всегда защищал. Одно умение – подол подымать, а так только верещать горазда. У нас такую девушки давно бы в колодец макнули.

Предатель-муж ухватил под мышки и оттащил от потрепанной сожительницы. Ему тоже досталось: за измену нужно платить. Только Хендрик сильнее – повалил на кровать, прижал, требуя успокоиться и вести себя прилично.

– Прилично?! – взвилась я, пытаясь достать его локтем. Хоть бы нос расквасить мерзавцу! – Ты мне говоришь о приличиях? Кобель приблудный! И невеста твоя – шлюха!

– Хендрик, не позволяй ей так со мной разговаривать! – взвизгнула Франка.

Торжествовала, гадина! Ничего, зато выглядела паршиво. Сколько ни приглаживай волосы, лучше не станет.

Накидку я порвала – и поделом, моя, что хочу, то и делаю.

На виске красотки пунцовел синяк, щеки украшали царапины. Услада для глаз!

– Франка, иди погуляй, – окрысился Хендрик. Вот так, милая, думала, вступится? – Нам с женой нужно поговорить. Потом расскажешь, – мрачно добавил он, – как письмо Агнии писала, почерк подделывала.