Гранит науки и немного любви

– Отец не отец, но без меня это чудо лакричное на свет бы не появилось. Если честно, не радует.

Меня тоже, но терплю ведь?

Настырный некромант усадил и хмыкнул:

– Такие веки только у пьянчуг! Ты тут сколько дней квасила? Поставь такую на тракте, даже в темноте никто не возьмет.

– В темноте только вы шляетесь, невелика потеря! – окрысилась в ответ и стукнула кулаком по запястью.

Хоть бы почувствовал! Неужели я так обессилила!

– А тощая! – не унимался Алоис. – Ветром в спокойную погоду унесет. Скелеты и то привлекательнее. Слышь, чудо, чем мужиков брать собираешься?

– Каких мужиков? – не поняла я и, воспользовавшись моментом, когда Ксержик ослабил хватку, плюхнулась обратно.

– Любых, – закатил глаза некромант. – Не вечно же в девках сидеть, слезы по неизвестно кому лить. Эй, – велел он Лаэрту, – раздвинь занавески! Будто сырой склеп, право слово!

Заморгала, когда солнце, отразившись от зеркала, попало прямо в глаза. Попыталась выставить мужчин вон, но получила лаконичный ответ: вперед ногами. Пришлось сдаться на милость превосходящих сил.

Лаэрт вытащил сундук и, не смущаясь, начал копаться в вещах и белье. Ксержик сотворил кувшин воды и устроил мне головомойку. Выглядело это так: «комплимент» по поводу внешности, которая отпугнет умертвие, макание в таз, и снова. Оставалось терпеть и пытаться не захлебнуться. Алоис сильный, не сбежишь.

– Решено, девушка, стану брать на кладбище. Сколько сил мне сэкономишь! – Некромант поймал брошенное Лаэртом полотенце и вытер плоды своих стараний. – Остальное сама. Переодеваешься, причесываешься и спускаешься. Станешь скулить, куплю ошейник и поводок.

– Зачем? – не поняла я, отжимая волосы.

– Воют собаки, а если человек, разговаривай. Лучше учи демонов. Я учебник достану – мать родную забудешь, пока все обороты запомнишь. Заодно хоть одну темную дисциплину освоишь.

Мужчины вышли, оставив одну. Снова легла, уставившись в потолок, потом нехотя поднялась. Вдруг Алоис не шутит, действительно, как собачку, потащит? Видимо, закопалась, раз в комнату без стука вломился Ксержик со словами: «Не померла?» Прикрывшись, напомнив о том, что я женщина, а он – мужчина.

– Вот оно как! Я-то считаю себя бесполым существом, потому как кровосмешения не одобряю. – Ловкие пальцы Алоиса умудрялись застегивать пуговицы и отбивать попытки покарать наглеца. – На голове – воронье гнездо, ноги босые… Я с таким чучелом на людях не появлюсь, – скривился Ксержик и лукаво шепнул: – К мальчику присмотрись. Помогает. Он сказал, тебя муж бросил. Нашла из-за чего переживать! Вон сколько мужиков в академии, выбирай любого. У нас тоже хватает. И брюнеты, и шатены, и блондины. Забеременеть не рискуешь: мальчики пуганые, помнят, за такое исключают.

Не прошло и пяти минут, как некромант вытащил в холл и передал Лаэрту. Ксержик чуть задержался, деловито проинспектировав кухню. Констатировал полное запустение и против воли скормил мне шоколадку, дабы «не тащить бесчувственное тело».

Направились мы, вопреки ожиданиям, не к воротам, а к преподавательской столовой. Не ради прогулки, а ради акта насилия: Алоис держал, а друг кормил. Давилась, но глотала подогретый завтрак.

– В чем душа держится? – горестно прокомментировала забиравшая посуду повариха.

– Душа с телом связана иначе, – авторитетно заявил Ксержик. – Она-то в порядке, а остальное откормите.

– Зачем вы со мной возитесь? – поинтересовалась у некроманта, когда мы поравнялись с воротами. – Я чужая, не воспринимаю вас как отца.

– Благодарение богам, что не воспринимаешь! – Алоис даже знамение сотворил. – Чего вожусь? Не хочу воскрешать. В академии некроманта-то нет, меня заставят.

– Значит, поплакаться можно? – уцепилась за возможность проявить слабость.

Какое же яркое солнце! Совсем от него отвыкла!

Оказывается, трава зеленая, кустарники цветут. Красиво! И липа, сладко пахнет липой.

– После дождичка в четверг. Ладно, пошли, – Алоис легонько толкнул в спину, – овощей и молока купим, чтобы Агния Выжга не стала последней в роду. Потом займем твои мозги демоническим.

Значит, не шутил. Дурно!

Ксержик тащил меня, будто козу на веревочке, не обращая внимания на спуски и подъемы. Он прекрасно освоился в Вышграде, прямым путем вел на рынок. Лаэрт куда-то пропал, защитить некому. Ну и правильно, друг и так по моей милости торчал в городе.

Попыталась сбежать, сославшись на безденежье. Увы, Алоис обещал по доброте душевной дать в долг.

– Я ваша дочь! – возмутилась, позабыв на время о горе. – Могли бы и подарить!

– Кхм, Агния, я твою мать рожать не просил, какой с меня спрос? И мы на ты, помнишь?

Вздохнула. Вот и пойми его! То отца изображает, то постороннего.

Покосилась на Ксержика и уперлась взглядом в амулет. Некромант ни его, ни колец не снимал, не прятал, хотя я бы побоялась так ходить. Зачем людей провоцировать?