Граница

- Тогда я заплачу тебе, если ты позовешь его на улицу. Скажи, что у меня есть для него важные сведения. Вопрос жизни и смерти, - шутка так понравилась Йохану, что он сам усмехнулся. – Он стоит две сотни кругленьких и блестящих гульденов.

Пучеглазый с подозрением взглянул на Йохана.

- И два из них потом будут твоими, если он выйдет. А еще эта пуговица, - он показал ее слуге издалека и кинул ему в руки. Тот ловко поймал ее в ладони. – Только это срочно! Скажи ему, я буду ждать его за углом, но не называй моего имени.

- Да, господин барон, - скрипуче отозвался слуга. Он рассмотрел пуговицу со всех сторон, зачем-то попробовал на зуб и остался доволен – ее можно было продать с выгодой для себя. Он поклонился, плотно запер обе рамы и исчез, оставив Йохана в одиночестве. Прятаться за угол Лисица не стал и вместо того прижался к стене у двери, наконец-то сообразив, что у него нет никакого оружия, кроме плетки. Он вытащил и взвесил ее в руке – толку от нее было немного.

За дверью послышался шорох, и Вяземский резко вышел, как был, без плаща и без шляпы, но накрашенный и принаряженный, при шпаге, которую, видимо, схватил в последнее мгновение у выхода. Он подозрительно огляделся и вздрогнул, когда Йохан дотронулся до его спины рукоятью плетки и прошипел:

- Не оглядывайся, не кричи и не делай резких движений, иначе я выстрелю.

- Вы сошли с ума, Фризендорф? – процедил Андрей Павлович сквозь зубы, но послушно застыл. – Захотелось на виселицу вне срока?

- Только после вас, дорогой вымогатель.

- Бред, - отрезал Вяземский, пытаясь вывернуть шею, чтобы рассмотреть пистолет. Йохан предусмотрительно накрыл плетку краем плаща. – Что вы от меня хотите?

- Заткнись и шагай вперед.

- С вами? Никогда! Я позову стражу.

Йохан многозначительно усмехнулся, и Андрей Павлович благоразумно умолк, гордо выпятив подбородок. Маленькими шажками князь пошел вперед, беспокойно скашивая взгляд на своего пленителя, но кротость его оказалась обманчивой. Стоило только Йохану отвести глаза в сторону, чтобы осмотреть окрестности, и Вяземский резко развернулся, присел и нанес колющий удар шпагой. Лезвие скользнуло по плащу, рассекая верхний слой ткани, но Лисица успел увернуться, выронив плетку на снег.

- Давно пора вас проучить! – процедил Андрей Павлович. Он поддел носком туфли плеть и отшвырнул ее прочь, подняв фонтанчик снежных брызг. Князь прекрасно видел, что его противник безоружен, но опускать шпагу мешкал.

- Хороший был плащ, - заметил Йохан. Вяземский саркастически поднял бровь, но в следующий миг ткань полетела ему в лицо, и он с усмешкой отскочил назад.

- Сделаю из тебя… решето! - заявил Андрей Павлович с новым выпадом, но Йохана опять спасла ловкость. - Сгниешь в тюрьме! Чертов наемник!

Князь играл с ним в кошки-мышки, нарочито тесня его к стене дома, откуда Лисице некуда было деваться. Последний удар шпаги был нацелен в горло, но Йохан поскользнулся на собственном плаще и в очередной раз счастливо избежал увечий, больно ударившись спиной о землю. Тяжеленький штоф водки наполовину вывалился из внутреннего кармана камзола, и Йохан схватился за него, будто утопающий за соломинку. Князь усмехнулся, заметив его движение, и поставил ногу ему на грудь.

- Одно движение, - предупредил Вяземский, изящным движением мизинца дотрагиваясь до кончика шпаги, - и я вас заколю. Как счастлив будет граф заполучить в руки еще одного разбойника!

Он поднял глаза и левую руку в театральном молитвенном жесте, и Йохан со всей силы швырнул ему в лицо бутылку. Князь не успел даже пикнуть, как штоф с глухим стуком ударил его в лоб плоской стороной. Пробка гулко вылетела наружу; прозрачная водка обильно полила и Вяземского, и Лисицу. Шпага выпала у Андрея Павловича из рук, а следом и он сам рухнул на землю, накрыв своим телом злополучную бутыль. Роскошный парик слетел с его головы, обнажив коротко стриженую темную голову.

Кое-как Йохан поднялся на четвереньки и первым делом перекрестился, благодаря Господа за спасение. Свидетелей нечестной дуэли, кажется, не было, и это значило одно – надо было волочь Вяземского в надежное место для дальнейшей беседы. Он с трудом поднял бесчувственного князя и обнял, как старого друга, за плечи. Андрей Павлович оказался неожиданно тяжелым и норовил выскользнуть из рук – нести его таким образом было невозможным. Йохан бросил его на землю, чтобы подобрать шпагу и плеть, а потом взвалил тело себе на спину, как нищие носят калек. Лисица сделал несколько шагов. Ноги заплетались под высокородной ношей, но Йохан упрямо чертыхнулся и пошел вперед. Носки княжеских туфель цеплялись за брусчатку, как только они вышли на улицу, и первый же попавшийся слуга в плаще цыплячьего цвета разинул рот, глядя на них.

- Есть выпить? – грубо спросил его Йохан, погрозив шпагой, и слуга тут же исчез, чтобы глазеть на них с безопасного расстояния.