Граница!

— А то как же! — важно кивнул майор. — А ты про меня, я смотрю, все прямо знаешь, видать, ушлый не по годам, — то ли осуждая, то ли, наоборот, одобрительно проворчал он. — Было дело, эскадроном командовал в родном Елисаветградском. Да вот уже год как после ранения под Селистрией над этой бандой начальствовать поставлен, — поморщился он. — А как мне еще ее прикажешь называть, капитан? Банда — она и есть банда. Собрали этот полк еще турки в шестьдесят девятом из арнаутов христианского вероисповеданья: молдован, валахов, сербов, армян, греков и болгар. Уже через год он перешел на нашу сторону и особыми боевыми делами не блистал. Сейчас я набираю в него людей из ингульских казаков и из тех крестьян, которых разрешено выкупать у помещиков с верховьев Буга. Но их пока едва ли у меня половина будет. Порядка в нем никакого нет, форма единая еще не получена, доброго оружия мало, а жалованье в прошлом году вообще один раз только давали. Бардак кругом! — ударил он по столу кулаком. — Да ладно, чего уж там, офицеров и унтеров у меня настоящих совсем маловато, а с местными все равно никакого порядка не будет. Я к генерал-губернатору уже третий рапорт с просьбой о всем необходимом для службы отправил, но ты сам же знаешь, как у нас все такие дела решаются! Хорошо хоть турки себя покамест совсем тихо ведут. После заключения мира, как им за Дунаем по сусалам надавали, так они присмирели маненько, но все это, капитан, до поры до времени. Уж я-то их натуру хорошо знаю. Ну а теперь давай по нашим земным делам поговорим, — и Касперов с прищуром посмотрел на Алексея. — Вот этот дом, где мы сейчас сидим, я тебе, Егоров, не отдам. Хозяина и всю его семью еще в первый год войны здесь зарезали, а я его, как только сюда зашел, сразу же занял и из своих личных средств немного подлатал, пока местные все в нем вконец не раскурочили. Здесь у меня и полковой штаб, и жилье для моих старших офицеров. Станица эта большая. Так что найдется где вам в ней разместиться. А чтобы с вас втридорога не брали, ну и всякие там житейские вопросы проще было решать, дам я вам на пару дней своего интенданта. Он сам будет из местных, и на удивление честный, так что поможет во всем с обустройством. И мой вам совет — осмотритесь, обживитесь здесь пока, а как все просохнет к маю месяцу, вот там уже и начнете пограничную службу на линии нести. Микола! — вдруг громко выкрикнул он и потом, выйдя в коридор, опять несколько раз проорал это же имя. — Чтоб тебе пусто было! Куда опять запропастился?!

Наконец из глубины большого дома затопали тяжелые шаги, и к нему подошел с заспанным лицом крепкий мужчина в шароварах и в меховой безрукавке.

— Звали, Сергей Федорович?

— Да конечно, звал, но тебя же никогда, когда ты мне нужен, под рукой не бывает! — буркнул тот. — Вот соседи к нам прибыли, егеря, про которых я тебе давеча рассказывал. Помоги им с квартированием, ну и со всем прочим. Я тебя два дня тормошить не буду.

Неделя ушла на размещение личного состава по хатам. Благодаря ушлому казачьему интенданту удалось встать на постой компактно, да и по цене они уложились в те рамки, которые определяло военное ведомство для таких целей. Милорадовичи купили задешево целую пустующую хату и теперь обживали ее. Курт встал на постой к местному кузнецу, с которым они очень быстро нашли общий язык. И уже через день эти двое умельцев возились с железками и стучали молотками в местной кузне.

Жизнь вновь начала обретать черты стабильности. Каждое утро под барабанную дробь выстраивались на околице шеренги солдат в зеленых мундирах, шла привычная перекличка, проверка оружия и амуниции, а потом они всем строем, невзирая на грязь, неслись куда-то далеко в степь.

У избы ротного и у интендантских сараев стояли постоянные караулы. А по той части станицы, где располагались егеря, курсировал их патруль. От дальнего оврага до станичников долетали хлопки выстрелов и звуки взрывов. Сначала это всех местных весьма будоражило, но потом и они к этому привыкли.