Граница безмолвия

– Это в самом деле прекрасная машина. По крайней мере, из всех ныне существующих в рейхе. Она выделяется даже на фоне остальных серий «фокке-вульфов».

– Вот и представьте себе, что именно вам предоставлена честь первому проложить этот маршрут. Где бы вы предпочли создать секретный аэродром? Где бы решились приземлять свою «Черную акулу»?

Барон задумчиво почесал пальцами подбородок, медлительно пожевывая при этом нижнюю губу.

– Исходя из дальности полета основной аэродром должен располагаться где-то на территории Казахстана, – в конце концов решился он. – У пилота должен оставаться определенный запас горючего, чтобы в случае необходимости дотянуть до запасного аэродрома. Или хотя бы до границ Уйгурии, население которой, насколько мне известно, настроено создать собственное государство, выйдя из состава Китая точно так же, как это сделала Маньчжурия.

– Логично. Подойдите, пожалуйста, к карте и попробуйте локализировать избранную вами местность.

Какое-то время фон Готтенберг блуждал взглядом по карте Казахстана и приграничным районам Уйгурии, затем не совсем уверенно ткнул пальцем в юго-восточное побережья озера Балхаш.

– Прекрасно, господин оберштурмбаннфюрер. Ваши расчеты почти полностью совпадают с мнением аналитического отдела абвера.

– И с мнением такого же отдела разведки люфтваффе, – неожиданно обрел дар речи доселе бессловесный обер-лейтенант авиации, – поскольку я представляю здесь Форшунгсамт[55].

– Но если вы заметили, – продолжил свою «тронную речь» полковник, после того как оберштурмбаннфюрер вернулся на свое место за столом, – юго-восточное побережье низменное, болотистое, оно испещрено множеством небольших водоемов и рукавами устья. Здесь много влаги, а потому всегда пасутся многочисленные стада. Поэтому мы предлагаем создать промежуточный аэродром на западном побережье – безлюдном и более пригодном для создания посадочной полосы. А в его восточной оконечности можно соорудить запасную полосу.

– И вы решили, что создавать этот аэродром нужно будет команде барона фон Готтенберга? – не скрывал своего неприятия подобной идеи вице-адмирал. Ему самому нужны были эти опытные диверсанты.

– Сначала мы планируем выбросить небольшой, сугубо разведывательный десант, который выберет место для основного аэродрома, затем уже десант строительный. Все диверсанты-строители будут в красноармейской форме, все должны знать русский.

– Все ясно, – едва слышно, причем исключительно для вице-адмирала, проворчал барон фон Готтенберг. – Придется менять тундру на пустыню.

– Не гневите Бога, – заметил сидевший слева от барона комендант базы на Земле Франца-Иосифа, – это как раз не самый худший вариант осеннего перелета.

– Никаких воинских частей в этих местах нет, – не обращал внимания на их реплики полковник, – а местные пастухи будут считать, что это создают какую-то секретную базу красноармейцы, и будут помалкивать из-за страха угодить в концлагерь.

– Кстати, на Севере такой подход срабатывает.

– Понятно, что лучше всего перебросить туда ваших, господин вице-адмирал и господин оберштурмбаннфюрер, людей, уже имеющих опыт создания подобных баз. На время полярной зимы гарнизоны наших северных баз будут значительно уменьшены.

Барон и вице-адмирал мрачновато переглянулись, но промолчали, понимая, что оспаривать решение полковника бессмысленно. Его воля освящена волей фюрера. Это был звездный час полковника Ровеля[56].

20

Речь полковника Удальцова перед строем была предельно короткой. При этом он даже не пытался как-то смягчить те суровые вести, с которыми прибыл. Гитлеровцы наступают по всему фронту. Минск пал, бои идут на подступах к Ленинграду и Одессе, немцы рвутся к Москве и Киеву. Значительная часть советской авиации была уничтожена германцами еще на аэродромах, поэтому теперь враг наступает, имея явный перевес в авиации, артиллерии, танках и даже в живой силе. К тому же рядом с германскими войсками сражаются 3-я и 4-я румынские армии, венгерский и словацкий корпусы. Предполагается участие в боевых действиях испанских, итальянских и других союзных войск.

Пограничники, поведал полковник, сражались и продолжают сражаться очень мужественно. Однако они первыми понесли большие потери, причем по всей западной границе, которая оказалась очень слабо прикрытой кадровыми пехотными частями, артиллерией и авиацией.

– Истинный героизм, – надрывно хрипел полковник, чуть ли не после каждого слова астматически прокашливаясь, – проявили, например, бойцы 13-й пограничной заставы Владимир-Волынского погранотряда под командованием лейтенанта Лопатина. Понеся потери в первом же бою, застава затем в течение одиннадцати суток сражалась в полном окружении. И таких примеров мы уже знаем немало. Хотя о многих подвигах нам еще только предстоит узнать после того, как фашисты будут остановлены, разгромлены и изгнаны.

– А тут хотя бы один фриц объявился, – полушепотом проворчал кто-то из стоявших рядом с Вадимом бойцов. – Чтобы хоть разок пальнуть, пусть даже для пристрелки…

– На тебе он бы, фриц этот, аккурат и «пристрелялся», – заверил его фельдшер.