Граница безмолвия

Отдав трубку Райнеру, барон обвел взглядом сгрудившихся напротив него офицеров.

– Похоже, господа, что мысли и фантазии действительно способны материализовываться. В штабе Стратегических северных сил приняли решение значительно расширить масштабы операции «Полярный бастион». Подчеркиваю: значительно. В связи с этим мне придется вернуться в Норвегию. На какое-то время, естественно, чтобы встретиться с вице-адмиралом фон Штингеном. А теперь приказ: гауптман Кротов, обер-лейтенант Энрих и вы, Шнитке, со своими людьми… Вылет завтра, в семь утра. Старшим группы и временным комендантом базы назначается гауптман Кротов.

– К шести утра группа будет готова, – лихо щелкнул каблуками штабс-капитан.

– В суете подготовки к вылету не забудьте о радисте, гауптман. Еще раз проведите парашютный инструктаж. Связь – через базы «Северный призрак» и «Новая Земля». Завтра же я должен доложить командующему, что база «Норд-рейх» создана. После того, как получу ваше сообщение, естественно.

– Оно поступит, господин оберштурмбаннфюрер.

– Через двое суток к вам прибудет унтерштурмфюрер Фюрт. – Все удивленно посмотрели на коменданта «Северного призрака», пытаясь понять, что бы это значило. Уж не освобождают ли того от должности? Сам Фюрт неотрывно смотрел на фон Готтенберга, стараясь не выдавать своего удивления. – На несколько суток, – сухо уточнил барон. – В качестве консультанта.

– Понятно, – сдавленным голосом проговорил Фюрт. – В качестве консультанта.

Барон понял, что унтерштурмфюрер не верит ему. Но именно это его недоверие подтолкнуло фон Готтенберга к шальной мысли: а почему бы не прибегнуть к рокировке? Как руководитель операции «Полярный бастион» он вполне мог бы оставить Фюрта в «Норд-рейхе». В качестве временного коменданта, но… на неопределенное время. Превратив при этом штабс-капитана Кротова в «комиссара» базы по советскому образцу. Причем объяснение вполне приемлемое: у Фюрта появился бесценный опыт создания подобных баз. Так пусть поделится им со строителями такой же базы в Сибири.

24

Овраг тянулся метров пятьдесят, а затем раздваивался, причем оба его ответвления уходили наверх, к вершине горной гряды. На изгибе одного из них пограничники, к удивлению своему, обнаружили еще один грот и в нем небольшую избушку, стены и крыши которой были выложены из толстых, неплохо обработанных бревен, очевидно, добытых ее строителями на обломках какого-то судна. Эти бревна очень напоминали Вадиму те, которые привлекли его внимание в стенах зимовья.

– В этой хижине ты тоже отдыхал, ефрейтор?

– Нет, об этой хижине я не знал.

– Хочешь сказать, что о существовании этого пристанища ты даже не догадывался? – недоверчиво взглянул Вадим на тунгуса.

– Первый раза вижу, камандыра, – пожал тот плечами.

Осторожно приоткрыв покосившуюся дверь, Ордаш заглянул во внутрь, попытался войти и чуть не упал на что-то, лежавшее на полу. Включив фонарик, он вздрогнул еще раз: между небольшим столиком и лежанкой покоился труп белогвардейского офицера… Лучи солнца сюда не проникали. Причем не проникали они в хижину с того времени, когда этот офицер был убит, умер от раны или покончил с собой. И теперь он лежал в тонком ледяном саване. Склонившись над ним, Ордаш при слабом дневном свете и свете квадратного карманного фонарика сумел различить мундир, крест на левой части груди, погоны полковника и даже черты лица.

– Рана, однако, – произнес Оркан, неслышно появившись в избушке. Дополнительно осветив тело пламенем зажигалки, он ткнул пальцем в правое предплечье. – Ранен был офицер и умер, да…

– И даже пистолет все еще в кобуре, – добавил старшина. – Очевидно, он добрался до хижины уже раненым. Или же его занес сюда кто-то из товарищей. Затащил, закрыл в хижине и, пообещав, что скоро вернется, поспешно ушел. Лежит-то полковник не на лежанке, а прямо на полу. Значит, товарищ ушел и больше не возвращался.

– Получается, старшина, что до нас никто в эту хижина не ходил? Полковника не видел?

– Хотя остров очистили красные. Может, они попросту не дошли до этого места или же поленились подняться к гроту, а значит, не знали о существовании в нем хижины. Иначе похоронили бы, а главное, изъяли бы оружие.

– Они дошли вон до того изгиба, камандыра, – указал ефрейтор стволом карабина, выйдя за порог хижины, – и вернулись. Песец не был, белка не был – они вернулись. Я бы тоже не завернул в этот распадок. Песец повел, однако.

– Согласен, упрятали эту избушку надежно, – вышел вслед за ним Ордаш. – Отсюда можно отстреливаться, сколько хватит патронов. И не уверен, что строили её белые.

– Кто же тогда строил, старшина? Зачем строил?

– Вполне допускаю, что это тайное убежище было сработано еще англичанами или шведами, словом, обитателями Нордического Замка. На случай очередного налета на остров какой-нибудь пиратствующей банды. Обороняться здесь, сам видишь, удобно. Пять-шесть человек вполне могут держать круговую оборону хоть против целой роты. Особенно если двоих-троих стрелков усадить на вершины скал.