Граница дозволенного

Меня не покидал соблазн найти на этом сайте третьего. Ничего такого сверхъестественного — в поиске третьих там регистрировалось много пар, однако большинству требовался либо мужчина-бисексуал, либо женщина. Запросов, схожих с нашими, было по минимуму — около пятидесяти. После двухнедельного перелопачивания сотен анкет с целью разобраться в условиях, нюансах, предпочтениях и определить фаворитов для себя я отважилась заполнить свою. Из нее любой заинтересовавшийся мог узнать, что мне тридцать семь, я окончила университет, мой рост — метр семьдесят с хвостиком, вешу пятьдесят девять кило, предпочитаю безопасный секс, не курю, но косячок «за компанию» могу (с ответом насчет травки я попала в самую многочисленную категорию: «никогда» выдает пай-девочку, а «часто» наводит на подозрения в наркомании). Врать, занижать и преувеличивать я не стала. В качестве района дислокации выбрала Нью-Йоркский университет. Фотографию загрузила ту, которую сделал Эсекьель еще в дни встреч с Люсьеном. Там я стою на фоне цветочной композиции, которыми по субботам украшали Двадцать восьмую улицу между Шестой и Седьмой авеню, и озаренное улыбкой лицо наполовину скрывают темные очки. На мне платье с круглым вырезом и босоножки, на плече сумочка, волосы собраны в «хвост», в руках букет нарциссов. Подпись состряпала такую: «Пара ищет третьего, мужчину. Моему мужу нравится смотреть, он не гей. Я привлекательная, чувственная женщина, открытая и умеющая ценить наслаждение». Задача стояла — прорекламировать себя, поэтому «открытая» и «чувственная» должны были сразу дать понять, что я не чокнутая, не наркоманка и не нимфоманка. Учитывая мою слабость к сексу, из-за которой я и зависла на сайте, это слово — нимфомания — то и дело звучало у меня в ушах, произнесенное голосом матери, которая клеймила нимфоманками всех, кто разводился ради другого мужчины. Всем добавленным в «Избранное» я отослала недвусмысленное сообщение: «Интересует? Магдалена». Рассылала в последний момент, одним дождливым вечером, несколько часов перед этим размышляя над дилеммой — ждать, пока кто-нибудь клюнет, или проявить инициативу.

Через несколько минут в коридоре послышались шаги Эсекьеля. Перестраховываясь (он не имел обыкновения копаться в моем ноутбуке), я стерла историю посещений и резко захлопнула крышку ноута. Потом, само собой, мы разогрели что-то на ужин. У нас вошло в привычку покупать три-четыре разных блюда в тайской кулинарии по дороге из университета. Точно помню мокрые от дождя магазинные пакеты в руках Эсекьеля. Ночь я провела почти без сна. Фотографии кандидатов, анкетные данные и описания мелькали перед глазами, словно картинки в окошках игрового автомата, которые, замерев, норовили сложиться в невероятный портрет. Не в силах выбросить этот образ из головы, я унесла его с собой в постель под благосклонным взглядом Эсекьеля.

Поутру я обнаружила в своем ящике двенадцать откликов, большей частью отправленных вчера вечером. Открывать было страшно. Что на меня выльется? Брань? Оскорбления? Поток злословия? На оскорбления можно было, конечно, пожаловаться модераторам, но я сомневалась, что это поможет. Я рассеянно побродила по другим сайтам, собираясь с силами, потом снова зашла на «Площадку знакомств» и ткнула в конвертик, пульсировавший рядом с фотографией последнего из откликнувшихся. Лицо горело, ноги леденели, дыхание перехватывало. «Привет, Магдалена, меня зовут Тони, я не прочь попробовать — раньше никогда не доводилось. Мне нравятся такие рисковые женщины. Вот мой номер в «Мессенджере»…» Еще один: «Привет, конечно, интересует. Я тот, кто тебе нужен, я уже пробовал, и все прошло на ура. Эндрю. Мой «Мессенджер»…» Следующее письмо я сразу отправила в корзину, ужаснувшись заковыристому сленгу. Скоро стало ясно, что большинство ответивших не смущает предполагаемое присутствие моего мужа. Одни при этом предупреждали, что с ним лично у них секса не будет, другие не возражали, если и он присоединится. В глубине души всех их наша задумка возбуждала куда больше, чем они решились бы признаться друзьям. И только под конец мне попалось такое сообщение: «Бедняжка, ты просто больная на голову, детка, а муж у тебя извращенец». Сердце екнуло, я моментально закрыла страницу. Распахнула окно в гостиной, в комнату ворвался уличный шум — шуршание шин по мокрому асфальту. Горло болезненно сжималось, несмотря на глоток свежего воздуха. Меня жгли слова, прочитанные только что, жгло чувство вины, которое до сих пор дремало где-то в глубине сознания, — словно не тот хам, а Эсекьель попрекнул меня ненасытностью. Однако сидеть в душной клетке все утро тоже глупо — нужно уйти с сайта и заняться своими делами.