Граница (ЛП)

     Так или иначе, они умели создавать иллюзии, и в фантазии им было не отказать.

     Джефферсон Джерихо замер в ожидании. Он решил сделать шаг назад, чтобы проверить, получится ли у него вернуться назад, в свой мир. Шаг был сделан, но мир не изменился.

     Похоже, Господь наказывает меня за грехи, подумал он. За все то время, что я обманывал жителей Нового Эдема и выстраивал схему Понци. За все то время, манипулировал желаниями людей. И в этом была правда: если Джефферсон видел что-то — или кого-то — то брал, повинуясь своим прихотям. Таков был его путь. И, если Господь захотел наказать его за это...

     Если Ты хотел наказать меня, то почему же дал мне язык и личность? Почему позволил мне говорить все, что я хочу, почему наделил таким неуемным сексуальным желанием? Почему дал мне привлекательную внешность, которая помогала инвесторам открывать свои кошельки, а девочкам прыгать ко мне в постель без сомнений. Я словно гипнотизировал их! Зачем же Ты дал мне это все, если хотел наказать?

     Дело было в том, что Джефферсон был хорош собой. Хорош в каждом, черт возьми, деле, за которое брался. Умел планировать, управлять деньгами, выступать на публике, убеждать, заниматься сексом. Во всем этом он был хорош — очень изобретателен и всегда готов на эксперименты. Если Господь наказывал его за это, так почему же поселил вокруг него так много разочарованных женщин, которые искали его любви? Любви, которую он только рад был отдавать. Почему Бог создал так много доверчивых людей, которые слушали, но не слышали? И почему именно Джефферсону Джерихо он дал тот голос, который хотели слышать люди и ради которого готовы были обчистить собственные карманы?

     И ведь все было так легко! С того дождливого понедельника четырнадцать лет назад на автомобильной стоянке в Литл-Роке, штат Арканзас, когда появилась мерцающая радуга, и тридцатилетний продавец месяца Леон Кушман посмотрел на нее из окна своего небольшого офиса и услышал Откровение.

     К черту продажу автомобилей! Если человек хочет зарабатывать настоящие деньги, он должен приносить людям радость.

     Он должен... давать людям веру. Создать религию!

     Он бросил кости на высокие ставки и готов был заставить людей поверить тем словам, что станут литься из его рта подобно сладкому потоку вина.

     Я могу это сделать, решил тогда Леон Кушман. Я, сын неудачливого продавца мебели, который разрушил нашу семью и ушел сначала в недельный запой, а потом и вовсе пропал, потерявшись в каком-то дешевом мотеле! Клянусь Богом, я могу подняться выше. Я могу дать людям радугу... я могу заставить их играть по-крупному, сделать их хозяевами их собственных судеб! Ну... могу заставить их думать о себе так. Разве это не то, что делает хороший лидер?

     И он решился.

     Да. Да! Регина пойдет на это, и у нее могут быть неплохие идеи.

     Да.

     Дверь на противоположном конце комнаты медленно открылась, словно поддразнивая.

     Джефферсон Джерихо почувствовал, как пот выступает у него на лбу. По спине пробежала холодная дрожь, и он ничего не смог сделать, чтобы унять ее. Все его тело шести футов и двух дюймов ростом затряслось от страха.

     Она пришла поиграть со своей игрушкой.

Глава двенадцатая

     Она вошла в комнату элегантно и неспешно, одетая в черно-золотое изысканное платье. Сегодня она была брюнеткой... с длинными черными волосами, уложенными прекрасными ровными локонами. Глаза ее сияли бледно-голубым льдистым цветом под яркими арками бровей, ее полные губы блестели, и на них играла многообещающая улыбка. В прошлый раз она была блондинкой с азиатскими карими глазами миндалевидной формы и тяжелой грудью. А еще чуть раньше — загорелой латиноамериканкой с пышными каштановыми волосами, забранными в игривый хвостик.

     Джефферсон понимал, что она примеряла на себя разные обличья, как люди примеряют разную одежду — в зависимости от настроения. Но, похоже, новые боги смотрели земные фильмы в каком-то странном небесном кинотеатре, и их вдохновение рождалось из самых теневых уголков этого мира.