Граница у трапа

По переходам вошли в музсалон. Здесь уже ждали сопровождающие — в основном молодые женщины. Мы разместились в одном углу за столиками, пограничники в другом. Минут пятнадцать занимались документами, потом стали расходиться по судну.

— А ты, Юра, — сказал Никитин, — проверь киоски, бары и судовую кассу. Ну и накладные посмотри, нет ли чего лишнего.

— Да в этих киосках и барах всего столько, что месяца не хватит на инвентаризацию.

— Не ной. Вон твой сопровождающий, — кивнул Никитин на скромно стоявшего в сторонке Морозова. — Кажется, знакомый?

Шепотом добавил:

— Никаких «Боржоми», сигарет...

— Напьюсь из крана, не курю с детства, — так же шепотом ответил я.

Мы с Морозовым вышли в коридор, и там он, приветливо улыбнувшись, протянул руку.

— Здравствуй, дружочек! Как дела? Что новенького на границе?

— Броня крепка, — ответил я дежурной шуткой.

Мы обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами и принялись за дело.

...В баре я проверил кассу Морозова — пересчитал доллары, франки, марки, долго считал товары.

— Слушай, тезка, — взял меня Морозов под локоток, — у меня к тебе дельце.

— Какое? — насторожился я.

— Наташка идет в отпуск. Побудет на берегу. Так вот... У нас с ней серьезно. Я догадываюсь, у вас была... была... Гм... Ну, привязанность. Я ей тоже не мальчиком достался.

Я поморщился.

— К ней, понимаешь, многие вяжутся, даже свадьбу обещают. Женщина она красивая. Ты к ней заходи, если уж сильно хочется, но... В общем, ты меня понял?

— Не волнуйся, — успокоил я Морозова. — Я тебе не соперник. Плавай спокойно.

Морозов расцвел и крепко пожал мне руку.

Наконец я сообразил, откуда у Морозова такое расположение ко мне — опасался за Наташу. Потому и краски всучил.

Будь здоров!

После досмотра я вернулся в музсалон.

 

Морозов поставил на стол новенький «Панасоник», вынул батареи, вложил вместо них новые. Внешне они ничем не отличались от извлеченных. Затем подсоединил небольшую, мощную гонконговскую батарею к пайке питания. Нажал на клавишу воспроизведения. Магнитофон включился, полилась музыка.

Морозов собрал вещи, взял «Панасоник», пошел к Наташе.

— О! — удивилась она. — Новое музыкальное ведро? Зачем?

— Это, Натуля, тебе. Ты жаловалась на невнимание. Так сказать, предсвадебный подарок в качестве подхалимажа. Целуй скорее!

— Спасибо, Юр, — чмокнула она его в щеку. — Но у меня есть «Тошиба».

— Будет еще один. Для туалета. Твой — стерео, этот — с памятью и программой. Не нравится?

— Нравится, нравится. Ох, тяжелый. Сколько дал? Когда купил?

— Ерунда. Сущие пустяки. А тяжелый оттого, что пайка покрыта спецсоставом. Для тропического и влажного климата. Ну, ты готова?

— Я-то готова, но обещала девочкам накрыть за них столы. Пойдем часа через два.

Морозов подумал и согласился. Если на проходной вновь «шманают», то через два часа таможенники или устанут, или вообще снимут пост.

* * *

После досмотра «Амура» Тарасов направил нас помогать пассажирской группе в досмотровом зале. Работали напряженно — туристов было более пятисот, то есть в среднем на каждого инспектора приходилось до тридцать-пятьдесят человек.

В самом начале моей таможенной практики я в основном заботился о том, чтобы не напутать в бумагах, в нужном месте пристукнуть печатью, расписаться, где следует, пропустить то, что положено. А о том, чтобы отыскать спрятанное в тысячах вещей, будто нарочно созданных для сокрытия контрабанды, мало надеялся.

С каждым днем у меня все больше развивалась интуиция. Постепенно наловчился угадывать контрабандистов. От входной двери, вернее от проема в стеклянной стене, закрытой зеленым пластмассовым жалюзи, в мою сторону направлялся очередной путешественник, а я уже следил за его походкой, глазами, движениями рук, затем, во время разговора — за интонациями, ответами, реакцией на неожиданные вопросы и, таким образом, экономил драгоценные минуты, не перекладывал с места на место вещи, не прощупывал, не ворошил. Техника техникой, но главное — личный контакт. Стоило недолго побеседовать, узнать, что из себя представляет человек, заглянуть в глаза — и можно было прогнозировать. Правда, порой попадались изумительные артисты или я просто ошибался, принимая волнение, вполне понятное у человека, отправляющегося за кордон и проходящего контроль, за страх быть пойманным с поличным.

Здание морвокзала выстроено на славу, но кондиционеры устанавливали не иначе, как в конце квартала. За стеклянными стенами полыхала июльская жара, и в досмотровом зале вместо желанной прохлады было душно. Кроме того, сверху, из ресторана, просачивались запахи кухни. Чтобы немного освежиться, я в перерыве между пассажирами выскакивал на несколько секунд из зала и усиленно дышал запахами водорослей, смолы, нагретого асфальта. Насмотревшись на пришвартованный «Амур», помечтав о кружке холодного пива, возвращался за столик.