Границы (ЛП)

— Я не передумаю. — Затем он повернулся к Клайну. — Но я действительно предлагаю вам сделать это, мистер Клайн. Я понимаю вашу боль, но вы понятия не имеете, о чем просите. Сердечная боль, которую вы сейчас чувствуете, даже не идет ни в какое сравнение с тем, что будет.

— Очевидно, вы никогда не теряли ребенка, сэр, — отрывисто сказал Клайн, поворачиваясь спиной к охотнику и глядя в огромные стеклянные окна, из которых открывался захватывающий вид на город.

— Нет, не терял. — Джон устало вздохнул и снова посмотрел на Дюрана. — Я расскажу об этом Джиму.

Молодой человек рассмеялся.

— Сделай это, Джон. Я уверен, что священник прочитает мне проповедь. Обычно он так и делает. Он может даже попытается забрать мою членскую карточку, как в прошлый раз.

Сирия встала с плюшевого кресла и подошла к Дюрану, взяв его за руку.

— Это когда он не одобрял меня, любовь моя?

— Да, думаю, что так.

Джон покачал головой.

— Возможно, тебе стоит поучиться у Калеба, Дюран. Будь немного разборчивее в том, с кем вы заползаешь в постель, — с этими словами он ушел.

— Мне будет приятно смотреть, как он страдает, — прошептала Сирия, как только дверь закрылась. Дюран похлопал ее по руке.

— Помни, моя милая, это бизнес, а не удовольствие.

— И что теперь, Хьюз? — Клайн налил себе виски из хорошо укомплектованного мини-бара. — Ты сказал, что Винчестер — лучший. Я ожидаю лучшего. Я плачу за это хорошие деньги.

— И ты получишь его, — ответил Дюран. Он постучал себя по лбу. — Я это предвидел.

— Мне не нужно быть посвященным в твои экстрасенсорные штучки, чтобы понять, что за человек Джон Винчестер. Его нельзя купить, Хьюз.

— У каждого есть своя цена. Стоит просто посмотреть, на то, какие деньги вы готовы заплатить мне, чтобы ваш сын вернулся к вам.

— Это другое дело. — Клайн сделал большой глоток янтарной жидкости, собираясь с духом. — Сын не измеряется богатством.

— Вот именно. — Хьюз посмотрел на Сирию и усмехнулся, прежде чем снова повернуться к Клайну. — Вы знаете, что у Джона Винчестера двое сыновей?

— Я встретила только одного мальчика. — Бизнесмен нахмурился. — Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу?

— Абсолютно прямое. — Дюран обошел огромный кожаный диван и сел в кресло, которое освободил Сэм. — А вы знаете, что у моей дорогой Сирии есть предки на Гаити? Ее прапрабабушка была могущественной жрицей.

— И что?

Медиум взял стакан, из которого пил Сэм.

— Сирия унаследовала многие таланты своей дорогой покойной бабушки. Не только ее захватывающую красоту, но и способность создавать удивительные зелья и заклинания.

— И как это мне поможет? — Клайн подошел ближе, переводя взгляд с улыбающейся Сирии на Дюрана.

— Это поможет Джону Винчестеру посочувствовать вашей потере. Иногда человеку нужно встать на место другого, чтобы понять глубину его страданий.

Морщины на лбу успешного предпринимателя стали глубже.

— Она что-то сделала с тем мальчиком?

— Ничего такого, что нельзя было бы вылечить… — Дюран покрутил чашку, взбалтывая то, что осталось от чая, — за хорошую цену.

— Я бы не хотел, чтобы кто-то пострадал, особенно ребенок, Хьюз.

— Послушайте, мистер Клайн. Не пытайтесь привить мне этический кодекс. Вы хотите, чтобы ваш сын вернулся или нет?

Мужчина колебался, проводя рукой по редеющим седым волосам.

— Я хочу, чтобы Скотт вернулся.

— Тогда немного крови на руках не должно вас беспокоить. Вы живете в деловом мире и богаты, я подозреваю, что это не первый случай когда вы идете по этой дорожке.

— Я не хочу, чтобы мальчик умер, — тихо сказал Клайн.

Дюран пожал плечами.

— Это не будет на вашей совести. Это полностью лежит на плечах высокого и могущественного Джона Винчестера. И поверьте мне… — Хьюз с отвращением закатил глаза, — он поступит правильно.

========== Часть 2 ==========

«В самобичевании есть роскошь. Когда мы обвиняем себя, то чувствуем, что никто другой не имеет права обвинять нас». Оскар Уайльд

Джон Винчестер в десятый раз проклял пятичасовое оживленное автомобильное движение. Он ударил ладонью по рулю Импалы, глядя на длинную вереницу машин, извивающуюся перед ним, как бесконечная металлическая змея.

— Ненавижу Нью-Йорк, — прорычал он.

Сэм фыркнул.

— Ты просто ненавидишь «Янкис».

Джон прищурился, намек на улыбку тронул его губы.

— Только когда играют с «Ред Сокс».

Подросток закатил глаза, точно зная, почему его отец зол.

— И еще ты ненавидишь, когда Калеб прав.

Отец снова посмотрел на дорогу.

— Я не говорил, что он прав.

— Тогда почему ты не взялся за эту работу?

— Потому что Дюран — урод.

Сэм рассмеялся.

— Что? Урод? Ты теперь говоришь как Дин?

Джон пожал плечами.

— Это, может быть, потому что я скучаю по нему. Немного. — Он повернулся к Сэму. — Но если ты передашь ему, что я так сказал, тебе никогда не исполнится семнадцать. Понял?

Младший Винчестер кивнул и посмотрел в окно, наблюдая за, проносящимися мимо, холодными стальными гигантами.

— Я тоже по нему скучаю.

— Он и Калеб должны вернуться сегодня вечером. — Джон вздохнул, когда поток машин снова начал расти. — Когда я говорил с Калебом сегодня утром, он сказал, что они только что выехали.

— Все прошло нормально?