Границы (ЛП)

Дин усилил хватку на его плече и выдавил слабую улыбку.

— Черт. Ты не ел ничего из папиной стряпни, не так ли?

Сэм ухмыльнулся.

— Я что, похож на сумасшедшего? Я поджарил стейки, но есть не хотелось.

— Приятно слышать, что это ты готовил. Я умираю с голоду.

— Твоя забота трогательна, чувак. — Сэм потер живот и нахмурился.

Дин продолжал ухмыляться, хотя его взгляд не был веселым.

— Хотя это может быть любовная болезнь. — Дин поиграл бровями. — Ты ведь не мечтаешь о Сирии? Как в тот раз с Кристал Холланд в первом классе?

Сэм закатил глаза.

— Заткнись.

— Эй, я просто говорю… — Дин поднял руки. — Я имею в виду, что ты можешь говорить со мной о чем угодно, даже о твоих жалких попытках соблазнения, братишка.

— Ты будешь последним, к кому я обращусь по поводу любви, после всего того фиаско с поцелуями.

Улыбка Дина стала более искренней.

— Я не думал, что ты действительно попытаешься это сделать.

— Мне было тринадцать. Я думал, ты все знаешь.

Дин начал было отвечать, слишком знакомый кулак страха начал ослаблять хватку на его сердце, когда Сэм снова поморщился.

— Все еще болит?

Подросток кивнул, закусив губу, чтобы сдержать стон боли. На этот раз оно не была такой резкой, скорее, это был равномерный стук по ребрам, а не горячее копье, но ладони вспотели, в ушах зашумело.

— Я в порядке, — сказал он, чувствуя что угодно, только не это. Сэм заставил себя расслабиться, дыша через нос. Годы охоты научили его и Дина, как справляться с болью.

— Ну, конечно. — Дин попытался прижать руку ко лбу Сэма, но тот отодвинулся.

— У меня нет температуры.

— Тогда в чем дело? — Сэм услышал не только разочарование в голосе старшего брата, но и усталость. В конце концов, он и Калеб, вероятно, ехали большую часть дня без остановки. И скорее всего, всё время когда они не охотились провели в баре, вместо того, чтобы спать в номере отеля.

— Ничего страшного. Возможно, я просто потянул мышцу в тренажерном зале Мака. — Сэм взглянул на настенные часы и удивился, что уже почти девять. — Почему бы тебе не пойти и не поесть, пока Калеб с папой не доели все? Я думал, ты умираешь с голоду.

— Ты уже пытаешься от меня избавиться? Я только что вернулся домой.

Младший Винчестер ухмыльнулся.

— Я едва заметил, что тебя не было.

— Так я и поверил. — Дин продолжал смотреть на него так, словно Сэм сейчас рассыплется. Он кивнул в сторону двери. — Ты удостоишь нас своим присутствием? Я заставлю Калеба рассказать тебе, как ему надрали задницу три байкера и одна действительно злая цыпочка.

Сэм покачал головой, не желая искушать судьбу чрезмерными движениями.

— Как бы интересно это ни звучало… думаю, я просто попытаюсь немного поспать.

Дин мгновение смотрел на брата, и Сэм понял, что его внимательно изучают, прежде чем старший брат, наконец, кивнул и встал.

— Хочешь, я тебе что-нибудь принесу?

Сэм улыбнулся, почувствовав облегчение от того, что Дин дома и ведет себя как наседка.

— Ты предлагаешь подать мне ужин в постель, старший брат?

Дин закатил глаза.

— Нет. Я думал о том, чтобы привести тебе несколько девственниц. Чтобы отвлечь от Сирии, разрушить заклинание, которое она наложила на тебя.

— Спасибо, но, думаю, со мной все будет в порядке.

— Как хочешь, — Дин остановился в дверях, оглянувшись на младшего брата. — Но если передумаешь, кричи.

Слова были произнесены дразнящим тоном, но Сэм понял смысл: «Если понадоблюсь, я буду снаружи». Он почувствовал облегчение, что мог рассчитывать на старшего брата, Дин всегда был рядом, всегда присматривал за ним. Но когда дверь закрылась, подросток тяжело вздохнул. Голос в голове шептал, что есть вещи, от которых даже старшие братья не могут защитить. Боль в животе предупредила, что все когда-нибудь случается в первый раз.

========== Часть 5 ==========

Это было похоже на сон, но Калеб знал, что это видение, хотя и несколько иное. Он

пошевелился во сне, даже подсознательно пытаясь удержать неуловимые образы, которые ощущало его тело.

Сначала он почувствовал жар. Его ослепительная сила поразила экстрасенса, обжигая кожу, почти вызывая крик боли. Калеб тяжело сглотнул, собираясь с духом для других ощущений, которые он мог чувствовать краем сознания. Страх и любопытство боролись за контроль над его эмоциями. Как обычно, ненасытное любопытство одержало верх.

От жара горящего дерева, горького вкуса гари во рту, незабываемого запаха опаленной плоти на глаза навернулись слезы. Калеб чуть не оглох от шипения чего-то живого и голодного, увеличивающегося в размерах, безжалостно поглощающего все, с чем соприкасается. Он закашлялся, легкие сжались от недостатка кислорода. И, как всегда, картинка пришла последней. Яркие и резкие образы пронзили его сознание с сюрреалистической яркостью.