Границы памяти

Прошло не меньше недели — самой длинной недели в жизни Фреда. Всё это он жил сразу в двух тюрьмах: внешней и внутренней. Внешней была клетка, а внутренней — его собственная голова. Не хотелось ни есть, ни двигаться, ни думать, ни спать — только пребывать в подвешенном полубреду. Даже избиения превратились в рутину, ведь палки касались только оболочки — тела, но не души.

Осознание пришло резко. Во сне. Фред очнулся ночью, под небом, полным ярких звёзд. Разбудил даже не кошмар, а мысль, которая пришла посреди этого кошмара: на этом всё может закончиться. Он умрёт здесь, в пустыне, среди дикарей. Проживёт ещё каких-то пару месяцев, а может и лет — сути это не меняет. Перед этим он потеряет все зубы, может быть, ослепнет, кожа обвиснет, а тело станет похожим на скелет. Потом появится ещё один пилот, и, чтобы освободить клетку, его, если повезёт, прикончат простым движением лезвия, как Фаинха. Так будет, если ничего не изменить прямо сейчас.

«Чтобы победить врага, нужно понять врага», — сказал ему кто-то в прошлой жизни.

В книгах об Инкриме Фред не нашёл информации о наставнике, что учил его тонким техникам, однако был уверен, что слова принадлежали именно наставнику. И в этом таинственный учитель был прав.

«Почему халсейцы такие? Почему они мучают и убивают пилотов? Может, потому что пилоты, а точнее те цивилизации, откуда происходили эти пилоты, делали с их предками то же самое?»

Он подумал о неконтактных племенах Мира Полярной Звезды. Не просто так они прятались в лесах. Они что-то знали о Большой земле.

2

Однажды утром, когда Фред уже потерял счёт дням, он попросил надзирателя отвести его к вождю.

— Я научу вас летать, — заявил он первым делом, как только увидел старика.

— Зачем это нам? — усмехнулся старик, жуя всё ту же траву. — Человек родился на земле, и ходить должен по земле. Разве у скорпионов бывают крылья?

«Вот оно! — у Фреда сильнее заколотилось сердце. — Вот она — их философия. Если я правильно понял, они презирают пилотов за то, что те предали землю. Ох, лишь бы не ошибиться!»

— Чтобы победить врага, надо уметь всё то же, что и враг, и немного больше, — ответил Фред.

Старик помолчал. Двигались только его скулы. Берроу не верил своим глазам: он на верном пути! Не дожидаясь, пока вождь заговорит, он продолжил:

— У вас есть пилот, по имени Кубайт, но он невменяем. И есть я, кто может переводить его бред во что-то связное. Вы, Великий Вождь, выучили английский, так почему бы не научиться и пилотированию?

— Куда мне в моём возрасте? — засмеялся вождь, а с ним и остальные. Воины подбодрили вождя: «Да вы ещё молоды!»

— Я не говорю о вас лично. Я говорю о народе «скорпионов». Только представьте, какой силой будет обладать ваш народ, как только захватит небо!

На следующее утро пленника молча проводили к самолёту в форме стрижа. Как понял Фред, это был самолёт Кубайта. Увидев свою машину, тот заплакал, а затем прижался всем телом к её металлическому брюху.

— Кубайт, — положил ему Фред руку на плечо, стараясь не испортить столь трогательный момент. — Ты будешь их учить, — и шёпотом добавил: — А заодно и меня.

3

Пустыню кропил дождь — мелкий и противный. От него песок превращался в кашу, липнущую к обуви.

«Как же глупо получилось», — от отвращения он плюнул себе под ноги.

Кубайт отказался учить «скорпионов». Только после побоев его удалось буквально заставить рассказать пару слов об основах пилотирования. Не выдержав, на Кубайта набросился уже сам Фред и, вывернув до боли кисть, произнёс на ухо:

— Либо ты их учишь, либо мы оба тут сдохнем.

— Скорее бы, — прохрипел тот.

Фред отпустил. Вздохнул.

— Дайте ему ещё два дня, — попросил он. — Может, образумится.

Но и через два дня, когда пленный пилот согласился-таки помогать, это не принесло результатов: то, что рассказывал Кубайт, было путаной теорией, а «скорпионы» жаждали практики. Понимая, к чему всё идёт, Фред заявил:

— Я сам буду учить вас.

— А ты пилот? — недоверчиво спросил вождь. Пришлось сказать правду:

— Нет. Но я успел кое-что освоить.

Ранним утром, ещё до рассвета, Фреда довели до стоянки иммерти. Сев за штурвал, он попытался включить машину. Конечно, ничего не получилось: вряд ли здоровая «птичка» стала бы садиться на земле «скорпионов». Тогда Фред вновь потребовал Кубайта.

— Твоя машина сломана. Что с ней?

— Д-двигатель, — выпалил тот. — Больше я вам ничего не скажу!

— Поможешь починить?

У пилота округлились глаза.

— Починить?! Это невозможно.

— Если разберём другие иммерти, сможем найти запасной двигатель?

— Починить… — схватившись за голову, Кубайт опустился на корточки и долго обдумывал предложение.

Весь день ушёл на то, чтобы разобрать остальные два самолёта. У одного двигатель тоже оказался повреждён, однако у третьего были неисправны лишь элементы управления. Вечер, ночь и ранее утро следующего дня надзиратели и Фред, под руководством Кубайта, потратили на то, чтобы переставить двигатель.

Уставший, но довольный, Фред отошёл подальше и скрестил пальцы перед тем, как пилот запустил двигатель на своём иммерти. «Птичка» приняла новое сердце, и это было настоящее чудо.