Границы памяти

— Пол… чего? Может, вернёмся за ним?

— Нет, Олиу. Сначала я отведу тебя в безопасное место.

Эрмерия спустилась в ущелье. Какое-то время её не было видно в тени, отчего бывший раб забеспокоился, но ждать пришлось недолго. На дне ущелья тоненькой струйкой бежал источник. Вода, как и стоило думать, была ледяная. По очереди набирая воду в ладони, оба грели её, прежде чем выпить. Ладони Эрмерии побледнели, пришлось согревать их дыханием. Олиу, всю жизнь державший металлическую кирку в любую погоду, холода не замечал.

Дальше пройти можно было только по узкой тропе над крутым склоном. Продвигались медленно, но лучше было промедлить, рискуя попасться на глаза солдатам, чем сорваться вниз и уж точно погибнуть.

Олиу долго не решался спросить о цели похода. Но нагревшиеся камни, обжигающие ступни даже через обувь, вывели его из себя.

— Да куда мы вообще идём?!

— В «слабую зону», — Эрмерия слишком выдохлась, чтобы что-то объяснять. Вода из источника прибавила сил, но ненадолго.

Начался участок, сорваться на котором означало бы долго катиться по склону, обдирая кожу об острые камни. Эрмерия неудачно ступила на шаткий булыжник. Пошатнулась. Кое-как ей удалось удержаться, но выступ проделал длинную царапину на внутренней стороне ноги. Дальше Олиу нёс Эрмерию на руках. Рану он перевязал своей рубашкой. Царапина оказалась настолько длинной, что вся рубашка ушла на лоскуты.

За полдня удалось преодолеть от силы три километра. Вечерело. Без еды и воды было всё тяжелее. Отдыхая в тени, Эрмерия вспоминала источник холодной живительной влаги.

— Забавно.

— Что?

— Если я здесь умру, нас с тобой могут принять за любовников.

— Что забавного?! — Олиу посмотрел на неё так, будто его спутница только что призналась в каннибализме. — Заломи себе руку.

— Зачем?

— Заломи! Тогда тебе простятся твои слова. О конце жизни говорить нельзя, иначе навлечёшь беду. Заломи руку! Сейчас же!

— Я не собираюсь этого делать. Олиу, моя вера — не твоя, а твоя — не моя. В моей вере заламывание рук не работает.

— И что у тебя за вера?

— Эттом. Мы верим в перерождение и не боимся смерти.

— Опять! Опять!

— Хорошо, конца жизни. Да, всякое может быть, и хотелось бы пожить подольше. Но я не боюсь. После смерти мы рождаемся вновь, в другом тари. Самое ценное для нас — память, — она посмотрела на бывшего раба, стараясь увидеть Аммерта в его глазах. — Может, это бред от горячки, но... я бы хотела поцеловать тебя. На всякий случай.

Олиу склонился над ней. Поцелуй получился немного неловким, суховатым, оттого что у обоих на жаре потрескались губы.

— Может, ещё раз? — предложил Олиу.

Второй поцелуй был уже дольше. Раз в десять. И во столько же раз более страстным. Рука Олиу, повинуясь сокрытому запретному чувству, скользнула по щеке прекрасной спутницы вниз, по шее, до груди. Эрмерия взяла его ладонь, другую положила себе на грудь. На миг она перестала дышать, но затем дыхание участилось. Только теперь это была не страсть.

— Кулон, — Эрмерия оттолкнула от себя Олиу, потрогала свою шею, снова грудь. Встала, осмотрела камни. — Я потеряла кулон, — она произнесла это так, будто потерять кулон было хуже смерти.

— Да что с ним, с этим кулоном? Зачем он тебе?

— Без него мы не выберемся! Олиу, прошу тебя, вернись и найди его.

— Нет уж, никуда я не пойду.

— Олиу! Аммерт! — она шлёпнула его по щеке. — Ты сейчас же идёшь и ищешь кулон.

— Ты с ума сошла! Вот это точно горячка.

— Поверь мне. Если имя Аммерт для тебя хоть что-то значит. Если хочешь быть свободным, ты найдёшь кулон. Пусть бы на это ушла вся ночь, — силы покидали Эрмерию. Она опустила голову на камень и зарыдала. — Всё пропало. Олиу, пропало!

— Хорошо. Я найду.

До самой ночи он бродил по узкий тропе между валунами. Разворачивался, ползал, шарил, ничего не находя. Снял обувь, чтобы чувствовать пальцами ног. Заглядывал в ущелья, тщетно пытаясь там что-то увидеть. Дважды и трижды проходил одни и те же места. Только ближе к полуночи, в неясном свете луны, среди камней блеснула цепочка. Он лёг на живот, дотянулся рукой. Потянул, насколько мог осторожно. Порвись тонкая цепочка, и камень было бы не достать. Почувствовав кулон у себя в ладони, Олиу сжал его так сильно, что ещё чуть-чуть, и камушек врос бы в кожу. Олиу шёл обратно, когда над горами вновь загрохотало. На этот раз, он не просто услышал, а увидел то, что Эрмерия называла вертолётом.

Эрмерия лежала неподвижно. Аммерт испугался, что опоздал. Он приложил руку к её запястью.

«Жива».

Она пошевелилась, подняла веки.

— Нашёл? — её голос был неузнаваем от хрипа.

— И не только его.

То, что увидела Эрмерия, ей совсем не понравилось. На булыжнике возле её ног лежали коробки с медикаментами, несколько пачек бинтов, две бутылки воды и большой пакет с едой: сухари, печенье, шоколад.

— Где ты это взял?

— В Генеральном штабе. Его захватили наши. То есть, повстанцы. Есть и ещё одна хорошая новость. Кайрил добрался до Шиелан-роума и ждёт нас. Правда, не знаю, где это.

— Как ты попал в Генеральный штаб?! Кулон не открывает «кроличьи норы».

— Что такое «кроличья нора»?