Грановский

Важнейшие идеи, которые мы вычленили в качестве характеристик прогрессивной тенденции развития философии истории 20—30-х годов XIX в., содержатся в органической теории, как ее формулировал Грановский: требование базирования науки истории на философии истории, идея единства исторического процесса. Этого требовала и необходимость рассмотрения истории человечества как истории народов, являющихся органическими составными частями человеческого рода, рассмотрения истории человечества как одного, и притом прогрессирующего в своем развитии, организма. Однородны диалектические идеи представителей русской философии истории 20—30-х годов XIX в. и Грановского: противоречивость как движущая сила истории, поступательность развития (исторический прогресс), законообразность исторического процесса, т. е. идея исторической необходимости, сочетание скачкообразности и постепенности, специфика истории человечества по сравнению с историей природы и в этой связи идея единства исторической необходимости и свободы и т. д. и т. п.

В этом широком комплексе идей мы, однако, видим лишь спорадический и лишь в конкретном анализе истории интерес к главному фактору исторической жизни человечества — хозяйственной деятельности, экономике, экономическим отношениям. Отметив это, мы все же должны сказать, что синтез, которым являлась органическая теория, как ее представил своим слушателям Грановский, соединял в некоторое единство важнейшие передовые идеи философии истории своего времени (хотя и на основе исторического идеализма), которые являлись высшим достижением тогдашней отечественной и западноевропейской философии истории. Такого единства не достигали его отечественные предшественники и современники.

Говоря об органической теории как синтезе идей философии истории того времени, мы должны отметить и еще один компонент этого синтеза, являющийся и важнейшим элементом органической теории, и выражением того направления, по которому пойдет ее эволюция. Мы имеем в виду все то, что сказано выше о генезисе самого понятия органической теории, и притом не только в том смысле, что предлагалось рассматривать отдельные народы и человечество в целом как организм (эта идея и одно из ее выражений — возрастная схема истории народов содержались и в работах не только западных, но и русских предшественников Грановского). На этом участке органической теории открывалась дверь для проникновения в нее естественнонаучной традиции, идей естествознания.

В первый период деятельности Грановского это проникновение происходило главным образом в форме утверждения необходимости ассимилирования в истории и философии метода работы естественных наук. Но уже и это означало введение в органическую теорию элемента, отсутствовавшего у русских (но содержавшегося в работах западных ученых, например у А. Гумбольдта, В. Ф. Эдвардса и других) предшественников Грановского и конечно же неприемлемого для спекулятивной методологии Гегеля. В философии истории Грановского образовывалась двойственность и даже противоречие между абсолютным идеализмом, утрированным рационализмом гегельянства, с одной стороны, и естественнонаучной, отчасти даже и эмпирической методологией — с другой. Эта противоречивость будет перманентно назревать и углубляться и не только двигать вперед философию истории Грановского, но и развивать его критицизм по отношению к Гегелю.

Осуществив синтез идей предшествующей ему зарубежной и отечественной философии истории и включив в него в некоторой мере традицию, идущую от методологии естественнонаучного исследования, Грановский стал в первой половине 40-х годов одним из лидеров русской философии истории, и именно это имел в виду Герцен, когда говорил, что в эти годы Грановскому принадлежало «главное место».

Наличие же противоречий и слабостей в его органической теории, как мы стремились показать, не лишало ее глубокого теоретического содержания и, следовательно, общественного значения.

Глава IV ВПЕРЕД ОТ ОРГАНИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

истории идейного развития многих ученых бывают резкие скачки, перевороты, переходы на диаметрально противоположные позиции, которые к тому же нетрудно бывает фиксировать в более или менее определенных хронологических рамках. Таков, например, был переход в конце 30-х — начале 40-х годов XIX в. Фейербаха с позиций идеализма на материалистические позиции. Таков же был переход Белинского. Можно отметить эволюцию Г. В. Плеханова от народничества к марксизму в 1882–1883 гг. и т. д. и т. п.

У Грановского не было такого резкого перехода к новой точке зрения в философии истории, да и вообще в его философских убеждениях. В отличие от своих друзей — Герцена, Белинского, Огарева — он остался на позициях идеализма до конца своей жизни.