Гравировщик и Рита

— Тогда все окей. Вы передаете все права на лодку нам. Мы, как бы покупаем её, хотя она, возможно, уже не существует вовсе. Поэтому платим двадцать процентов от ее стоимости. Если согласны, сейчас же оформим сделку, и вы получите деньги.

Он подписал бумаги, хотя на задворках сознания появилась мысль: «А ведь, пожалуй, жулики!» — и получил, что причиталось. Уже кое-что, но мало. Оставалось последнее: взять в кредит. В банке приняли очень вежливо. Молодой человек, безукоризненно одетый, помимо всего прочего, спросил о цели кредита. Шаров замялся с формулировкой. Не дождавшись ответа, сотрудник почти утвердительно спросил:

— Причина ваших затруднений — ля мур?

— Да, можно сказать и так, — кивнул Шаров, представляя, что будь Рита рядом, она ответила бы по-французски.

Сотрудник виртуозно набирал текст, легко гуляя пальцами по клавиатуре.

— Запишем: цель кредита — романтическое путешествие.

В графе «работа, род занятий» означил: «Гравировщик, частное предпринимательство». Идя с банка домой, Шаров заглянул на почту и купил конверт. Подать Рите деньги без конверта почему-то показалось неприличным.

Она, вызванная им и появившаяся мигом, приняла конверт и помахала вокруг лица, как веером. Но вдруг заколебалась и протянула обратно.

— Нет, я передумала. Не могу принять.

— Рита, но почему?

— Если приму, значит, буду вам обязанной. Еще и требования начнете выставлять, давить на меня морально. Вы-то хоть понимаете, что этим как бы покупаете меня?

— Я забуду. Ни словом не обмолвлюсь.

— Ага, не обмолвитесь, а про себя думать будете.

— Нет, и думать не буду, — заверил он.

— Правда? Ну, тогда ладно, — она как бы через силу, уступая его домогательствам, деньги приняла и заверила, что долг вернет, как только появится возможность.

Он заметил, что она повеселела, но тотчас наложил табу на свои наблюдения. «Надо исполнять обещания, — ворочалось в голове. — Не совсем же я подлец».

Вскоре подруги уехали в Питер, а Шаров заскучал. Одно во благо: стал регулярно ходить на работу. Кредит-то надо возвращать. Правда, как назло, заказов стало меньше. Что еще произошло в те дни, когда Рита отсутствовала? Да, пожалуй, ничего. Разве что встретился с Чибисовым, которого давно не видел. В учителе появилось что-то новое, деловое, походка изменилась. Стала пружинистой и с подскоком. В правой руке он теперь держал не прежнюю дешевенькую папку, а новую — кожаную, с блестящей застежкой.

— Как поживаете? — бесхитростно спросил Шаров.

— Нормально, — ответил Чибисов. — А вы как? По-прежнему при своих заблуждениях? Звезды на небесах все еще подмигивают, поощряя ваши кантианские взгляды?

— Я как-то меньше стал обращать на них внимание, — не совсем радостно признался Шаров.

— А, то-то же! — Чибисов, напротив, обрадовался ответу. — Если хотите, я выскажу вам свое мнение насчет того, почему люди до сих пор не сожрали друг друга.

— И почему же?

— Начнем с азов. Признаем за истину, что своя рубашка ближе к телу. А стремление приобретать всё новые рубашки — естественное желание каждого индивидуума. Но есть законы, регулирующие отношения внутри человейника. Уголовный кодекс в конце концов. Вот он и препятствует тому, чтобы дело не дошло до сдирания с чужих плеч рубашек — зачастую вместе с кожей.

— Уголовный кодекс надо чтить, — кивнул Шаров, припомнив чье-то высказывание.

— Вот именно! В каждом человеке следует воспитать страх перед неизбежностью наказания. Почему на Западе порядок, процветание и триста сортов колбасы? Потому что столетиями шлифовали в себе законопослушание и трезвый образ жизни. Постановили, что собственность священна — не пяль глаза на чужое. Доказали, что алкоголь вреден — пей только наперстками. А у нас хлещут ведрами. Опомнятся, но поздно — зависимы. Вот и приходится «торпеды» под кожу вшивать. Ведь только мы и живем, как бог на душу положит. Кстати, судя по этой поговорке, создатель мира сего — далеко не законник. Что, разумеется, ограничивает влияние религии на практику жизни. Отсюда же и часто возникающая дилемма.

Чибисов примолк, явно ожидая вопроса, и Шаров спросил:

— Какая дилемма?

— Как судить: по совести или по закону.

— И что же нам делать, если мы так безнадежно отстали?

— Надо с рождения каждому «торпеду» вшивать, — предложил Чибисов. — Нет, лучше две. Одну против алкоголя, а вторую с программой, блокирующей нарушение уголовного кодекса.

— Так ведь и в этом случае хакеры найдутся, — осторожно заметил Шаров. — Взломают или вырежут вместе с мясом.

— Ну, тогда, как говорится, держи вора. «Вор должен сидеть в тюрьме!»

— А алкоголик?

— В лечебно-трудовом профилактории.

— Это вы в школе, на уроках по ОБЖ ученикам разъясняете?

— Уже не в школе, — поправил Чибисов. — Пока вы любовались на звезды, я заочно закончил юрфак универа, получил вторую вышку и ушел из школы по собственному желанию.

— И куда, если не секрет?

— Тружусь в одной частной компании.

— Поздравляю.

— С чем? — усмехнулся бывший учитель. — Возможность проповедовать свои идеи упала ниже плинтуса. Зарплата, правда, стала в десять раз выше.