Гравировщик и Рита

«Наверно, я плохо знаю классику, — засомневался гравировщик. — Ладно, возьму». Разумеется, он всё делал с прицелом на Риту, для неё старался. Да и сам уже давно не хаживал в театр. Но поостерегся и купил пока один билет. «Схожу один, а то кто его знает, что там за пьеса. Вот если понравится, тогда и Риту приглашу». Он подал пареньку пятисотку, и не отходил, ожидая сдачи.

— Чего вы хотите? — притворно удивился парень. — Я выдал вам билет на первый ряд, в партере. Не будете же вы, такой приличный господин, сидеть на галерке?

Шаров не стал спорить и сунул билет в карман. На такси деньги еще оставались. С реки подул холодный, неприятный ветер, и захотелось быстрей сесть в машину. Остановилась иномарка, вовсе без шашечек.

— «Знаки зодиака»? Как же, знаю! Мигом доставлю! — пригласил водитель, такой же бойкий и шустрый, как тот, что продавал билеты. Когда поехали, небрежно бросил: — С вас пятихатка. Расчет желательно вперед.

Шаров вздохнул и отдал последнюю купюру. Он невнимательно смотрел, куда едут.

«Знаки Зодиака» сверкали бегающими огоньками по периметру. В зале на потолке ползли, бегали и прыгали фигурки разных зверей, а пол был расчерчен непонятными контрастными кругами с рисунками каких-то бородатых и рогатых существ. «Уж не в семь ли кругов ада я попал?» Навстречу вышла Рита — в красивом светлом платье, отороченном по краям темной канвой, — и провела в небольшой зальчик, где несколько столов были сдвинуты вместе. Девушка посадила его с краю, на свободное место, а сама села в центр рядом с невестой Мариной — той самой, которая находилась на борту оранжевого катера. А её женихом оказался плотный мужчина, который управлял судном. Он и сейчас держался уверенно и спокойно, будто правил балом. Как водится, пили шампанское, поздравляли жениха и невесту, кричали «горько».

В основном зале, который с кругами ада, загремела музыка; кто-то из мужчин пригласил Риту танцевать, за ней последовала невеста; столы опустели, и не встававший с места «судовладелец» обратился к гравировщику:

— Садитесь поближе. Я знаю вас: Рита рассказывала.

Шаров сел рядом с ним. Жених налил в рюмки коньяка, отыскал пустую тарелку и щедро навалил закуски — для приглашенного.

— Спасибо, Григорий Андреевич, — Шаров назвал его так, как слышал от других.

— Ну, что вы так? Зовите Гришей… За очное знакомство! — опрокинул в большой рот рюмку одним махом.

— А я вас и раньше видел, когда с Ритой катался на лодке, — не стал скрывать гравировщик. — Вы тогда рулили катером.

— И я вас видел, — кивнул жених. — Как же.

— Разве заметили?.. Но мы же кричали, а вы не откликнулись.

— Причуды Маринки, — Гриша добродушно усмехнулся. — Жми, говорит, на всю и делай вид, будто их, то есть вас, не замечаешь. Я подчинился. Хотя, знаете, так захотелось пересесть в ваше корыто, налечь на весла. И ну их к черту — лошадиные силы, цилиндры с поршнями, карбюратор с жиклерами. И вааще — на хрен бы послать всю цивилизацию. Рита сказала, что вы по-французски ботаете. Компрене ву?

— Нет, это она ботает, — поправил гравировщик. — Но я вас понял. Вы жаждете опрощения?

— Типа того, — согласился Гриша. — Особливо щас, после защиты диссертации.

— В какой области защитились? — вежливо поинтересовался Шаров.

— Моделирование неустойчивых систем. Кибернетика и математика. А ведь в детстве я мечтал совсем об ином!

— И о чем же?

— Лет до двенадцати мне больше всего хотелось стать лесником, — поведал Гриша. — Я родился в небольшом таежном поселке. Мой отец, лесник, часто брал с собой. Я свободно ориентировался в любой чащобе. Знал все тропинки, понимал в звериных следах… Кстати, вы знаете, как в неизвестной местности определить направления сторон света?

— По солнцу?

— А если не видать? — по-пацански заартачился Гриша. — Или, оно изменило привычкам и стало восходить не на Востоке?

— Ну, тогда не знаю.

— А я все знал! В самом дремучем лесу по сей день чувствую себя хозяином. Но мне, по результатам математической олимпиады, дали тычок под зад с совсем иным вектором. И пошло-поехало. Теперь придется налечь на докторскую. Маховики пришли в движение, экспресс не остановить. Я жестко привязан к своей работе, к положению в обществе, к тому мнению, которое обо мне сложилось. Ко мне, такому, все привыкли, и я сам привык, не могу решиться, чтобы мнение переменить. Благо, мой дядя-лесопромышленник разрешает пользоваться своим линкором, и я делаю вылазки на природу.

— Так вы не судовладелец?

— А-ха-ха, рассмешили. Да я только вчерась штаны без заплаток надел, — жених, посмеявшись, ослабил удавку галстука. — А вас не тянет в дебри — куда нога человека не вступала?

— Нет, — честно ответил Шаров. — Да и лесником я никогда не мечтал стать. Я здесь родился, в городе. И привык любоваться городскими пейзажами.

— Нашли, чем любоваться, — фыркнул Гриша. — Каменными исполинами? Бетонными опорами? Нюхать вонючий асфальт?.. Не понимаю! Неужели вам не хочется рвануть куда-нибудь в девственную тайгу, в долину гейзеров, в сельву Амазонки? А как насчет того, чтобы вскарабкаться на Килиманджару? И на самой вершине охладиться горстью снега. Слабо?