Гравировщик и Рита

— Хорошо, приду, — пообещал он. Понятно, что-то хочет сообщить об Оксане.

Переговорив по телефону, вернулся в комнату к соседям, но не стал проходить, а остановился в дверях.

— Виктория Павловна, я вас хотел известить раньше, но вы мне слова не давали вставить…

— И о чем же ты, Глебушка, хотел нас известить?

— Дело в том, что у меня есть невеста.

Удивленно вытянулось лицо у Риты-два. Злость и досада появились на лице её мамаши, а девочка Виолетта, услышав это известие, почему-то запрыгала и радостно захлопала в ладоши. Бабушка с досадой шлепнула ее по попе. Девочка навзрыд заплакала.

Оставив расстроенных и разобиженных соседей, Шаров ушел из дому. Однако не сразу направился к А. М. Прогулялся по заснеженной набережной — там, где гулял раньше с Ритой-один. Навстречу шли веселые, праздные люди. Он поравнялся со стайкой девушек, и одна молоденькая барышня, смеясь, окликнула: «Дядя, а ты чего такой скучный? Присоединяйся к нам!» И её подруги повторили приглашение.

Шаров приостановился. Но, конечно, они пошутили и, смеясь, проскочили мимо. Явившись, к А. М. он понял, что не ошибся в своих предположениях. Еще стоял на пороге, когда она торжественно объявила:

— Глеб, Оксана уезжала в отпуск к родителям, но вот вернулась, и я передала ей твой привет.

— А разве я передавал?

— Здрасте! Что-то у тебя с памятью стало, попей новотропил, я тебе дам. Оксанка обрадовалась. Ну, прямо очень! И приглашает тебя на праздник.

— На какой праздник?

— Седьмого января — светлый день Рождества Христова.

— По идее, я её должен пригласить, — заметил он. — Это ж у меня седьмого день рождения.

— Ах, у тебя ж тоже! — всплеснула руками А. М. — Как я запамятовала? Да-да, припоминаю! Мы же с твоей мамой раньше шутили: надо ж, в один день родились: Иисус Христос и наш маленький Исусик.

— Я уже давно стал большим.

— Вот именно! Поэтому бери инициативу в свои руки. Созвонись с Оксаной, и там решите, кому кого и куда приглашать. — А.М. потянулась к столу и взяла листок бумаги. — Вот тут её телефон и адрес. Я записала заранее, зная, что ты не откажешься от встречи.

Он медленно покачал головой.

— Вряд ли я привлеку её внимание. Я сейчас безработный.

— Не беда, устроишься.

— Я пробовал. Не могу найти работу по специальности. Да и специальности у меня, в сущности, нету.

— Ты же гравировщик, — напомнила А. М. — И вообще разносторонне развитый молодой человек. Рисуешь, стихи пишешь…

— Стихи пишу? — с недоумением спросил он.

— Ладно, не притворяйся. Я тут вечерком просматривала старые письма, открытки и на одной из них прочла твои замечательные стихи: С Новым годом, тетя Настя, пожелать хочу Вам счастья и здоровья крепкого. Ваш племянник, Глебка.

— Да ну, нашли стихи. Эту открытку я послал вам, когда мне было лет семь. Я только-только научился писать, и всем, впервые в жизни, открытки посылал.

— А мне понравилось! Всё так складно! По крайней мере, рекламу мог бы для телевидения сочинять. Там такие нескладухи выдают! Хуже, чем на заборах, разве что без мата.

— Кому я там нужен, на телевидении. Мне, видимо, придется переквалифицироваться, — он вспомнил, что ему предлагали платные курсы и добавил со вздохом. — Но для этого нужны деньги. Вот выучусь на каких-нибудь курсах, овладею стоящей профессией и тогда начну прилично зарабатывать.

— Тебе нужны деньги, чтобы зарабатывать деньги? — удивилась она. — Хорошо, на курсы я выделю. А также на подстрижку и на крем после бритья. А ты, уж будь любезен, приведи себя в порядок и явись на свидание к заждавшейся тебя девушке.

И он, поддавшись ее уговорам, взял бумажку с телефоном и адресом Оксаны.

Но судьба-злодейка в очередной раз внесла изменение в его планы. Накануне Рождества к нему опять пришли. Дверь открыла вездесущая Виктория Павловна и язвительно доложила, заглянув в комнату: «По вашу душу». И он, как увидел двух молодцов, сразу понял — вот и пришла пора расплачиваться. На этот раз явились другие ребята, не похожие на прежних. Если первые визитеры, вручившие ему конверт с долларами, своей аккуратностью, подтянутостью, корректностью, были в его представлении похожи на служителей Фемиды, то при виде этой парочки Шаров заподозрил, что явились братки из ОПГ. Небрежно одеты, в разномастных курточках с капюшонами; особенно отвращал от себя один, с бульдожьей физиономией. Но вот они-то и оказались сотрудниками милиции.

— Шаров? Глеб Константинович? — вопросил тот, который походил на бульдога.

— Да.

— Собирайтесь, пройдемте. Вот ордер на ваш арест.

Он беспрекословно стал одеваться.

— Что ж вы не спросите, в чем подозреваетесь? — ухмыльнувшись, спросил второй сотрудник. — Вы, что ли, живете в постоянном ожидании, когда вас посадят?

— И в чем же я подозреваюсь?

— Ладно, подскажу, хотя вы и так прекрасно знаете. В соучастии при получении взятки в особо крупных размерах.