Гражданин

Здоровяк заржал, указывая на него пальцем:

— Гы-гы-гы посмотрите на него… Чудик…

— Он думает, на лохов напал…

— Ну ты ваще… Дурной какой-то, — поддержали его остальные.

— Откуда ты такой загорелый? — ласково спросил Дефендера парень с цепью, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Из Африки, — просто ответил Вел.

Тут уже не выдержал Трепач. Он схватился обеими руками за живот и согнулся от смеха. Хотя, скорее всего, уже наученный горьким опытом, где-то в глубине души почувствовал, что одним из той парочки лоботрясов станет он сам, и теперь неожиданно подведший его живот, предупреждал, молил не совершать новой ошибки. Стоявший рядом с ним его товарищ взглянул на него и таким же ласковым голосом продолжил:

— Ай-яй-яй, как не стыдно обманывать дядю. Ты видишь: Трепача даже скрючило от твоего вранья.

Дефендер только пожал плечами: дело ваше — верить или нет.

— Ну и что же ты там делал, в Африке?

— Загорал, купался в заливе, охотился на крокодилов, — спокойно ответил Вел.

Спокойный тон чужака начинал злить Пола. Этот бездельник, живший за папин счет и привыкший к тому, чтобы его почитали подданные и повиновались лошарики, которыми можно было понукать и безбоязненно их «чистить», не мог терпеть, когда с ним разговаривали без уважения или страха или, чего еще хуже, и это больше всего бесило его, свысока. Он не успел еще закончить колледж, а все доступные блага, как и безнаказанность, были уже обеспечены ему в избытке. И потому он не особо ограничивал себя в тратах, зная, что папаня, который вечно занят своим бизнесом, всегда подкинет ему деньжат. А также вел достаточно свободный образ жизни, не раз совершая такие правонарушения, за которые уже давно бы оказался за решеткой, но зная, что мамаша сможет поговорить с шефом полиции, если он опять попадет в какую-нибудь историю, и его заберут в участок, совершал их вновь и вновь. Потому, что шеф Альфред Райзинберг еще с детсадовского горшка был влюблен в белокурую девочку, выросшую впоследствии в завидную богатую невесту. Эта любовь не погасла в нем и через сорок лет, хоть он и был давно женат на не менее красивой женщине, родившей ему за это время уже четверых детей.

Тесные связи семейств Хартманов и Райзинбергов укреплялись еще и тем, что мать Пола имела возможность и использовала ее, похлопотав о том, чтобы старшего сына ее старого приятеля приняли в престижное учебное заведение, а Лола Райзинберг, тоже не без ее помощи, готовилась составить партию сыну дальнего родственника Амалии Хартман, являющегося по совместительству нефтяным бароном. Испытывая чувство благодарности к своей «маленькой подружке», как по старой памяти Альфред называл миссис Хартман, он старательно выбеливал биографию Полу, используя свое положение босса, и вытаскивал «паршивую овцу» в семействе Хартманов из обезьянника, в котором с каждым попаданием туда этот негодяй начинал чувствовать себя все лучше и лучше. Да, босс жаловался Амалии, что это когда-нибудь может навредить ему, и просил провести с беспутным отпрыском разъяснительную работу, и эта работа действительно проводилась, когда после очередного вызволения Пола привозили домой, и мать, проливая слезы, увещевала его взяться за ум. На некоторое время этого хватало, но потом все повторялось снова. Но это были отношения со своей старой знакомой. С ее мужем Джеймсом отношения были чисто деловые и настолько секретные, что никто даже не догадывался о них.

Больше всего Пола задело пренебрежение, с которым этот чужак разговаривал с ним:

— А ты, оказывается, шутник.

— Нисколько, — так же спокойно, как и раньше, ответил Вел.

— Ну что же, придется поучить тебя хорошим манерам, — с этими словами он принялся раскручивать цепь.

А здоровяк, пнув Трепача под зад ногой, погнал его к сержанту:

— Ну теперь-то тебе придется подраться. А то все ловчишь и прячешься, когда все под раздачу попадают.

Трепач уперся ногами в асфальт, но башмаки его заскользили по снегу, и он, толкаемый двухметровым Четом, приближался к Дефендеру, с заметной иронией смотревшему на него. Наконец, Трепач чудом извернулся из весьма недружелюбных объятий великана. Его взгляд скользнул вдоль улицы, и он внезапно крикнул:

— Атас!

Все, как по команде побросали свое вооружение и уставились туда, куда смотрел их более слабонервный товарищ. Было от чего разоружиться — по улице ехал патрульный автомобиль. Поравнявшись с бандой, он остановился, и огромный чернокожий коп, высунувшись из окна, окинул парней внимательным взглядом. Те с ухмылками показали пустые руки. Полицейский тоже хмыкнул и погрозил им пальцем, после чего автомобиль поехал дальше. За эти короткие секунды, что они смотрели друг на друга, произошел диалог без слов. Выглядеть это должно было примерно так:

— Так-с, а что это мы тут делаем?

— Какого черта вас сюда принесло?

— Я не слышу ответа на свой вопрос.

— А не пошел бы ты куда подальше.

— Не груби.

— А ты не приставай, катись своей дорогой.

— Смотри, пацан, доиграешься.

— Ой-ой-ой, напугал!

— Напугал, не напугал, а попадись ты мне, я уж постараюсь тебя упрятать.

— Руки коротки.